Знак бесконечности (СИ)

— Я никуда не падаю, Люси, — вздохнул он. — Но все равно спасибо.

15. Вторая попытка

Новый мир

На пятый день Витю перевели в интенсивную терапию. Там он тоже лежал в кувезе, но дышал уже сам. Мне разрешали брать его на руки, сидеть с ним в кресле, прижав к себе под халатом, и даже кормить грудью. Хотя кормить — это было сильно сказано. Витя честно пытался, но, судя по контрольному взвешиванию на электронных весах, получалось не очень. Поэтому мне все равно приходилось сцеживать молоко, которым его кормили через зонд.

— Ничего, — утешал меня педиатр. — Все будет в порядке. Наберет полкило — и пойдете домой.

Мне казалось, что этого не случится никогда, но я себя одергивала. В конце концов, четыре дня назад я боялась, что и дышать самостоятельно он никогда не сможет.

День был занят Витей. Если я не сидела с ним, значит, сцеживала молоко. Или ходила на всякие процедуры. А если ни то, ни другое, ни третье, тогда спала. Зато ночью сон не шел, и я без конца думала о Тони. Какая-то мелочь не давала мне покоя. Что-то я упустила, о чем-то забыла. И именно это не давало мне смириться с тем, что невозможно было изменить.

Федька приходил каждый день — необычно молчаливый, хмурый. Мы с ним почти не разговаривали. Он интересовался, как дела у Вити, как я себя чувствую, что говорят врачи, — и на этом темы для разговора заканчивались. Посидев немного молча, Федька вставал, целовал меня в лоб и уходил. Мне казалось, что он уже жалеет о своем предложении, но сказать об этом сейчас не решается, откладывает на потом. По правде, мне было все равно. Если не Тони — какая разница, кто будет рядом. И будет ли вообще.

Хотя нет, конечно, это был самообман. Если рядом будет Федька, мне, по крайней мере, не придется лихорадочно думать о том, где найти работу и что мы с ребенком будем завтра есть. Но в том, что это случится, я уже не была уверена. И совершенно не представляла, как к этому относиться. Поэтому никак и не относилась. Будь что будет.

Позвонила Люська и, особо не вдаваясь в подробности, рассказала, что Питер ездил на похороны в Бостон.

— Я тоже собиралась, но Питер запретил, — сказала Люська. — Мол, я и так слишком переживаю, а тут еще дорога и вообще… Слушай, Свет, родители Тони знали о тебе и о ребенке. Надо думать, от него самого, от кого еще. Они спрашивали о вас. И хотели бы с тобой познакомиться. Не буду врать, что они безумно рады и вот прямщас готовы к тебе приехать. Но, во всяком случае, ничего такого вроде «а это точно его ребенок?» не было, Питер бы мне сказал. Говорили, что если ты будешь в Англии, обязательно должна к ним приехать. Правда, им было интересно, почему у вас все так получилось и почему Тони вдруг решил жениться на Эшли.

— И что Питер?

— Сказал, что сам толком ничего не знает. Правда, доктора Каттнера больше интересовало, что Тони делал в Лестере. И как там оказалась Хлоя. И тут Питеру, конечно, туго пришлось. Знаешь, доктор — он такой, ему трудно врать.

— Не знаю, Люсь, когда я теперь к тебе приеду. Если вообще когда-нибудь приеду.

— Ну ты это брось! — возмутилась Люська. — Что значит «если вообще приеду»?! А кто у моих детей крестной будет? Приедешь, конечно.

Закончив разговор, я подумала, что знакомиться с родителями Тони у меня нет абсолютно никакого желания. Особенно с отцом, которому трудно врать. Ну вот спросит он, почему у нас с Тони не сложилось, — и что я скажу? Правду? Но эта правда такова, что я сама еще до конца в нее не поверила. Рассказать подобное — и прямая дорога в психушку. Даже Люське я не собиралась ни о чем говорить. Ей и в историю с кольцами и Маргарет было сложно поверить, а тут такое…

На десятый день меня выписали. Шов выглядел еще страшновато и временами здорово болел, но хоть нитки не пришлось выдергивать. Что-то мне там такое косметическое сделали, чтобы само рассосалось.

— И главное, обязательно встать на учет к кардиологу, — напутствовала меня заведующая отделением. — Вы у нас чуть на столе не умерли, это не шуточки. Сейчас у вас все в порядке, причину патологии мы так и не выяснили, но наблюдаться надо, это не обсуждается.

Меня не было дома почти четыре месяца.

— Не бойся, вчера уборку сделал, — сказал Федька, когда я нерешительно остановилась на пороге. — И холодильник вычистил, а то там уже альтернативная жизнь зародилась. Для Виктора ничего не покупал, можешь все по интернету заказать с доставкой. Или заедем в какой-нибудь детский магазин, сама все выберешь. Время есть, пока он там.

Каждое утро Федька вез меня в роддом, а вечером забирал. Витя потихоньку начал набирать вес, и я уже вполне могла смотреть на него без слез. Да что там, он казался мне самым красивым младенцем на свете, ну и что, что очень маленьким.

— Я же говорил, мама, что все будет хорошо, — довольно улыбался педиатр. — Скоро уже домой.

Наконец этот день настал.