Знак бесконечности (СИ)

Питер повел миссис Тейлор в свой кабинет, а я поднялась в детскую, где Люська кормила одну из двойняшек.

— Она милая, — сказала я. — И, кажется, Джонсон положил на нее глаз.

— Кто? — не поняла Люська.

— Ваша новая бухгалтерша.

— Ааа. Ну и хорошо. Она разведена. Может, удастся наконец пристроить Джонсона, сколько можно ему по тебе страдать.

— Люсь! — смутилась я, заливаясь краской.

— Да ладно тебе, — она махнула рукой. — Тоже мне, тайна пещеры Лейхтвейса[10]. Лучше бы ты за него замуж вышла. Он тебе больше подходит, только не обижайся.

— Чего там обижаться, — вздохнула я. — Может, и больше. Но…

— Да-да, знаю. Ты любишь несравненного мистера К. Вот уж точно, любовь зла.

Весь день я провела с Люськой и с детьми. Иногда к нам присоединялся Питер. Я видела, что им обоим грустно. Если все получится, в этой жизни они меня больше уже не увидят. И все же я не могла в полной мере разделить эту грусть. Мне было жаль их, но… я знала, что встречусь не только с Тони, но и с ними — другими. Нет, с теми же самыми, но все же чуточку другими. Между ними была разница в семнадцать месяцев, которые были вырезаны из старого мира и вставлены в новый. В тот мир, куда я так стремилась попасть.

Что-то снова словно оцарапало меня. Как уже было не раз. Что-то упущенное, забытое. Первый раз я подумала об этом еще в больнице, на следующий день после того, как узнала о смерти Тони. Когда чертила схему миров. Но тогда меня отвлек звонок Люськи. И потом…

— Свет, — окликнула меня Люська. — Ты все собрала? Если что, если вдруг застрянешь в Рэтби надолго, я к тебе приеду. Питеру-то нельзя, а я смогу.

— Хорошо, — кивнула я. — И по телефону пока будем разговаривать.

И только ночью, когда я уже почти засыпала, меня вдруг словно подбросило.

Семнадцать месяцев! Вот оно! Разница между двумя мирами — почти семнадцать месяцев. Здесь у нас август 2017-го. А там, по идее, должен быть январь 2019-го. Но разве мы сможем отсюда попасть в то время, которое для нас будет будущим? Ведь для нас его еще нет. Второй Питер и Джонсон тоже находились в мире, который опережает два старых. 2018-ый для них был настоящим, а для нас и для Локхидов — будущим. И в результате Питер с Джонсоном попали к ним, сделав временной прыжок назад.

Выходит, если миры не синхронны, у перехода может быть только одно направление — в прошлое. Но ведь Питер, побывав у Локхидов, вернулся обратно, в то же самое время — то есть в будущее. Или все зависит от начальной точки этих скачков туда-сюда?

Сколько времени прошло, пока открылся проход между самым старым миром с кольцами и тем, где застряли Питер с Джонсоном? Может, пять месяцев, а может, и намного меньше, никто не знает. Сколько прождем мы? И это тоже неизвестно. Но что, если вдруг мы попадем в самый новый мир раньше конца октября? В конце октября 2017-го в том мире наши с Тони тела находятся в доме его родителей в Бостоне, а души все еще в Отражении. А Питер с Джонсоном собираются или уже едут в Рэтби, чтобы найти другие кольца.

Все эти временные парадоксы, возвращения в прошлое, где можно встретиться с самим собой — все это не укладывалось у меня в голове. Ведь мы знали, что в прошлое нельзя вернуться, его нельзя изменить. И когда это все-таки произошло, мир раздвоился, и все изменения оказались в новой версии. И если вдруг мы снова окажемся в прошлом и что-то в нем изменим, не произойдет ли еще одного раздвоения?

Нет!!! Только не это! Даже двух миров было многовато. Четыре — полный кошмар. Но еще больше?!

Мне стало так жутко, что все тело покрылось гусиной кожей.

В эту ночь я не спала ни минуты. Как только Салли принесла мне утренний чай, я выпила его залпом, попросила присмотреть за Витей, пока его не заберет миссис Уиллер, оделась и побежала к вдовьему дому.

Аманда делала утреннюю гимнастику в саду.

— Что случилось, детка? — испугалась она.

— Не знаю, — прохныкала я, чувствуя, что истерика уже где-то рядом. — Питер уже встал?

— Этот Питер? Который у меня? — уточнила Аманда. — Кажется, да. Проходи.

Джонсон возился на кухне, а из ванной доносилась фальшивая до безобразия оперная ария в исполнении Питера. А я и не знала, что он любитель вокала. Голос у него был очень даже неплохой, сочный, яркий баритон. Чего нельзя было сказать о слухе, к сожалению.

Когда он вышел, Джонсон уже накрыл на стол, и мы вчетвером сели за завтрак, хотя мне кусок в горло не лез. Изо всех сил стараясь не разрыдаться, я постаралась изложить все, что меня тревожило.

— Подожди, Света, — покачал головой Питер, когда я закончила. — Мне кажется, ты все-таки ошибаешься. Временная петля была связана с кольцами. Конкретно с уничтоженным кольцом. И вернуться можно было только в тот момент, где настоящее превращалось в Отражение, так? Чтобы сохранить кольцо.

— Ну… да, — согласилась я.

— Значит, в другой ситуации вернуться в прошлое невозможно, — сделал вывод Джонсон.

— Но Питер же вернулся!