Знак даосов (СИ)

- Ты что так смотришь, малявка? Я похорошел? – и выдал улыбку, скрыл за ней свое волнение.

- Похорошел. Ты снова стал веселым как в детстве. Я помню тебя таким, Игорь. Ты всегда так улыбался мне.

Улыбка сошла с лица Мелехова, слетела осенним листом. Он смотрел в самые синие на свете глаза, изумляясь все больше и больше. Почему он раньше не видел вот этого сияния, этой нежности?

- Аллё! Молодые, вы чего там застыли-то? – громко прокричал Женька. – Это у вас танец такой? Стоячий?

- Женёк, ну чего ты прилип к ним? У них медовый месяц. – Катенька хихикала пьяненько. – Им надо кричать: «Горько!».

- Горько! Горько!! – нестройный, но очень веселый хор гостей настаивал на своем, просил и приказывал одновременно.

- Вы что, на свадьбе?! – Игорь с трудом оторвал взгляд от Норы и принялся возражать пьяноватому собранию. – Опоздали. Нор, скажи хоть ты им, ведь не отвяжутся.

И снова посмотрел на свою крошечную жену. Встретил ее синейший взгляд полный разочарования, и пропал.

Кто угодно, только не Нора! Он мог принять любое ее проявление: сострадание, обиду, злость. Но только не разочарование. Вихрем пронеслось в мыслях – Нора, даже будучи малышкой, смотрела с восхищением, радовалась о нем и была искренней по отношению к нему: хулигану, сироте, драчуну. Рядом с ней он чувствовал себя героем, защитником, личностью, и мог смело уважать себя за это. Так что сейчас произошло? Что это такое? Зачем?

Мелехов не успел понять и додумать, обхватил Нору двумя руками, прижал к себе и склонился к ее губам. Мысль о том, что целовать малышку неправильно и беззаконно, неприятно обжигала. Однако исчезла спустя мгновение.

Он не хотел целовать, а потому поцелуй получился легким, почти невесомым. Таким бы и остался, если бы не Нора….

Она ответила, да так отчаянно, так жарко, что Игорь окаменел. Он не выпустил маленькую из рук, обнял крепче, сам не замечая, что вцепился в ее рубашку. Секундой позже Игорь сдался, не в силах сдерживать себя.

Жарко, сладко и невыносимо чувственно – это все о ее губах, запахе и шелке волос. Мелехов мало что понимал, он просто делал то, что хотел. Руки его творили несусветное – ласкали спину, плечи, путались в ее волосах. Губы принимали огонь ее поцелуя и отвечали пламенем.

- Ураган!! Оу!!! Опачки!

Гул гостевого хора звучал для Игоря приглушенно, был далеким, раздражающим фоном. Он не хотел слушать и думать! Нора в его руках была податливой, горячей и сладкой. Игорь впитывал ее вкус, сворачивал все ненужные мысли, отдаваясь удовольствию ощущать ее своей.

- Ау!! Гарик, ты ее проглотишь!! – и дикий ржачь.

По фиг, все по боку, все мимо! Только малиновый вкус Норы на губах, языке и в мыслях.

- Ну, хорош уже! Сколько можно?! Коньяк выдыхается!

Игорь ни за какие деньги и медали не перестал бы целовать ее, но она сама прервала это чудо.

- Я сейчас упаду, - выдохнула тихо Нора. – Не отпускай меня.

Рассудок постепенно возвращался к своему обычному состоянию. Гостиная приобрела четкие очертания, перестали расплываться перед глазами лица гостей – слух и зрение вернулись. А сладкий вкус на губах остался.

- Не отпущу. – Игорь обхватил Нору за плечи, под громкий смех и двусмысленные шуточки ребят проводил ее к дивану.

Нора дрожала, но старалась не показать этого. Игорь чувствовал это, тревожился и все время пытался поймать ее взгляд. Она же старательно избегала смотреть ему в глаза.

- Гаренька, спой! – рядом с ними появилась Катя с гитарой в руках. – Уже ноги болят от танцев. Народ, давайте песни петь, а?

Ее поддержали, загомонили, рассаживаясь, кто где: на диванах, в креслах, на полу.

- Нор, а ты поешь? – Санька устроился напротив Норы, улыбался и подмигивал.

- Очень редко, Сашенька.

Сашенька? Какой еще Сашенька? Мелехов взял в руки гитару и долго смотрел на инструмент, не понимая, что это такое, потом рассердился на Нору за «сашеньку», но постарался взять себя в руки.

- Она хорошо поёт. Я помню, - Игорь, действительно, помнил приятный тихий голосок Норы-девочки, когда она пыталась подпевать ему, Игорю-подростку.

- Спой, Нора. – Сашка состроил умоляющее лицо.

Нора к удивлению Игоря не стала отнекиваться, а просто взяла из его рук гитару, уселась удобнее. Мелехову осталось только подвинуться, давая ей пространство.

Аккорд – чистый, творимый умелой рукой развеял тишину гостиной и зазвучал романс, тот самый, который Игорь помнил с детства, тот, который часто пела его мать, а потом и он сам.

Ландыш, ландыш белоснежный,

Розан аленький!

Каждый говорил ей нежно:

«Моя маленькая!»

Ликом – чистая иконка,

Пеньем – пеночка… –

И качал ее тихонько

На коленочках.

Ходит вправо, ходит влево

Божий маятник.

И кончалось все припевом:

«Моя маленькая!»

Божьи думы нерушимы,

Путь – указанный.

Маленьким не быть большими,

Вольным — связанными.

– Будешь цвесть под райским древом,

Розан аленький! –

Так и кончилась с припевом:

«Моя маленькая!»

От автора: Романс на стихи Марины Цветаевой.