Знак драконьей крови

Ему хотелось поговорить с ней, используя "неслышную речь", но он вспомнил реакцию Фелеи на свою первую попытку. Сумела ли она понять то, что он сообщил Нориссе, или просто отреагировала на использование магической силы? Обнаружить магию было гораздо проще, чем понять, о чем идет речь, - Байдевин хорошо это знал. Даже сейчас он продолжал чувствовать, что вокруг него продолжают действовать какие-то волшебные силы, и предположил, что это, должно быть, затворяющие заклятья, охраняющие входную дверь и, скорее всего, те ступеньки, по которым они шли сюда, так как, кроме детей, их никто не сопровождал. В настоящий момент он не ощущал никакой магической силы, которая действовала бы непосредственно против него, но это никак не решало проблемы, как ему дотянуться до Нориссы.

Слуха его достигло низкое урчание, и он узнал в этом звуке один из тех шумов, который производит голодный желудок.

- Как тебя зовут, парень?

Мальчик вздрогнул словно от удара и побледнел.

- Кей, мой лорд, - и он низко поклонился.

Байдевин вспомнил, как Норисса укоряла его в том, что его манеры пугают деревенских детишек, и постарался произнести свои следующие слова как можно мягче:

- Ты выглядишь усталым, Кей. Присядь, отдохни.

- Сесть? - Кей остался стоять и побледнел еще сильнее, так что Байдевину показалось, он вот-вот потеряет сознание. - Госпожа не позволила бы мне...

- Разве теперь не я твой господин? Садись. И в будущем, когда я сижу, ты тоже можешь сидеть. - Байдевин бросил на пол толстую и мягкую подушку. В глазах Кея мелькнуло недоверие, но он все же сел, и подушка мягко подалась под ним. - Если кто-то тебя спросит, отвечай, что твой господин не желает, чтобы слуга над ним возвышался.

Кей кивнул, удивленно расширив глаза. В животе у него снова заурчало, и он поспешно отвернулся от еды, прижимая колени к груди.

- А теперь ешь, - приказал Байдевин. - Ты не сможешь хорошо мне прислуживать, если будешь валиться с ног от голода.

В своем голосе Байдевин расслышал прежние ворчливые интонации, но это его мало беспокоило. Не обращая внимания на мальчика, который робко выбирал себе еду, он вплотную занялся мясом, в то время как его мысли вернулись к тому, как ему отыскать способ проникнуть к Нориссе.

Через некоторое время Байдевин встал из-за стола и, подойдя к окну, вскарабкался на подоконник. Кей не без труда поднялся со своей подушки, чтобы последовать за ним. Сквозь узкое окно Байдевин разглядел внизу зияющие глубины узкой расселины с неровными краями. Стена замка, как оказалась, была выстроена точнехонько на самом краю утеса. Байдевин знал, что комнаты Нориссы располагались слева от его апартаментов. Он посмотрел в ту сторону в слабой надежде, что Норисса, быть может, тоже ищет утешения, глядя в окно, и ему удастся ее увидеть. К его глубокому разочарованию, с той стороны была глухая стена. Когда Байдевин разглядывал ее неприступную поверхность, в его голове внезапно сверкнула идея.

Он тщательно измерил шагами длину своей комнаты, потом таким же образом измерил весь периметр и перешел в зал для танцев. Его длину он измерил целых три раза и вернулся в спальню. Мальчик следовал за ним по пятам.

Улыбаясь своим мыслям, Байдевин вернулся за обеденный стол Если древний король Сайдры, который воздвиг этот замок, хоть что-нибудь понимал в стратегии, тогда Байдевин не сомневался в том, что ему удастся пробраться к Нориссе. Выстроенные так, как казалось, с единственным входом через лестницу позади тронного зала, покои, в которых находились Норисса и Байдевин, превращались в ловушку, из которой не было выхода, если только из нее не было предусмотрено потайного прохода. Измерив шагами длину танцевального зала, Байдевин обнаружил, что он на пять шагов короче, чем спальня. Эта разница не бросалась в глаза большинству наблюдателей, но ее вполне хватило бы, чтобы в каменных стенах мог существовать проход. Оттуда, где находились его покои, тайный ход мог вести не просто вниз, а минуя покои Нориссы.

Настроение Байдевина заметно улучшилось, вместе с хорошим настроением вернулся и аппетит, и теперь мальчику не было нужды упрашивать его поесть.

Ближе к утру, когда Байдевин неслышно проскользнул из своей постели, большинство свечей все еще горело. Некоторые - всего две или три - совсем оплыли, однако остальные все еще давали достаточно света. Свет - это было все, что нужно Байдевину.

Он бросил взгляд на мальчишку, который свернулся калачиком в изножье постели, укрывшись синим покрывалом. Сон его был тяжелым, беспробудным сном человека, не привыкшего к большому количеству вина, и Байдевин пожалел о той уловке, к которой ему пришлось прибегнуть; он хорошо себе представлял, как скверно будет мальчику после того, как он проснется. Однако весь выбор, который у него был - это либо напоить мальчика до бесчувствия, либо наложить на него сонное заклятье, а Байдевин не хотел привлекать к себе внимание, используя магию без абсолютной необходимости.