Знак драконьей крови

А затем среди пурпуровых теней какого-то нижнего плана сознания она распознала тихую ярость свирепого существа, которое тут же набросилось на нее. Норисса узнала своего ночного хищника, лишь только он вторгся в ее разум, раздирая в клочья и отбрасывая в сторону все, чем она являлась. Он с силой тянул и рвал сами ее представления о себе, пока от нее не остался один лишь голый разум - сырой, примитивный, не скованный заученными запретами и искусственными ограничениями. Этот зверь, Другой, швырнул ее в омут бурлящих низменных желаний, в слабость и в страх - именно такой стала ее подлинная суть. Сдаться - это была ее единственная надежда обрести свободу.

Но было там и что-то еще. Дорожки слабого света, которыми Норисса обозначила границы своего отчаяния, ручейки ярких искр, прокладывающие себе путь между черными островами ужаса. Они становились все более полноводными, пересекаясь и сливаясь между собой, ручьи света и реки огня образовали прочную сеть, которая обволокла и надежно сдерживала темную сторону ее разума. Норисса увидала источник этой силы, сверкающий гейзер энергии, и приникла к нему. Яркий, обжигающий, извергался он над равниной одиночества и отчаяния.

И все то, что оставалось от Нориссы, одна-единственная мысль и желание, окунулось в эту купель бытия.

Норисса услышала, как Другой взвизгнул от ненависти и ярости, но он не мог последовать за ней и отступал все дальше, пока не обратился в стремительное бегство. Норисса продолжала блаженствовать в целительном свете того, что было ее собственной силой, ее могуществом, ее волшебным даром.

Сам воздух заструился, замерцал и стал разряженным, как на горной вершине. Фелея дышала с трудом, издавая при каждом вдохе жалобные мяукающие звуки, но часто и сердито. Ее сущность соприкоснулась с сущностью той, другой, и чуть было не победила ту, которую она так долго искала и ждала. Разумеется, она ожидала встретить сопротивление, но ей и во сне не могли присниться такая сила и мощь, которые играючи отшвырнули ее прочь. Она все еще чувствовала это соприкосновение - глубокое, резкое, заставившее ее трепетать от боли, которой ей не приходилось испытывать с самого детства. Вихрь сомнений одолевал ее. Она не была побеждена, просто удивлена и отброшена, и она позволила гневу и острому желанию снова разжечь в ней огонек уверенности. В следующий раз она не будет так неосторожна и не совершит этой ошибки. Та, за которой она охотилась так долго, вступила в ее царство и находилась в пределах ее досягаемости. Фелея успокоилась и задышала свободнее. У нее в голове роились новые планы, и она могла позволить себе выждать.

Норисса проснулась, задыхаясь от ужаса, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Оказалось, что она лежит, глядя прямо в кроны деревьев, окаймляющих небольшую поляну, и она попыталась сориентироваться в этом странном лесу. Сухой сучок на бревне, прислонившись к которому она лежала, больно врезался в плечо, и Норисса пошевелилась.

- Снова твой сон? - голос Медвина заставили ее вздрогнуть. Маг смотрел на нее, сидя на небольшом валуне в каменном распадке на противоположном краю поляны.

- Нет. Это было что-то другое. - Норисса внезапно смутилась и села.

Как мог он быть таким спокойным после всего того, что произошло на берегах реки? Может быть, это был просто ее сон, и ему об этом ничего не известно? Норисса покачала головой. Нападение на них было реальностью. И такой же реальностью была та великолепная сила и мощь, при помощи которой ей удалось отогнать Другого.

Неподалеку от нее спал на земле Байдевин, свернувшись калачиком и плотно обхватив себя руками. Норисса чуть было не протянула руку, чтобы дотронуться до него, заново пережив тот страх, который она испытала при мысли, что он утонул. Однако она помнила, как он очнулся, кашляя и хватая ртом воздух, все еще свисая с высокого загривка ее кайфара. Теперь же она оставила его спать: после сумасшедшей ночи он, безусловно, больше всех нуждался в отдыхе.

Только что рассвело, и всего несколько часов прошло с тех пор, как они остановились на этой поляне; причиной было как их собственная усталость, так и отказ кайфаров двигаться дальше.

- Неужели все это было нынешней ночью? - пробормотала Норисса.

Она смутно помнила их переправу через Пограничную и охватившую ее панику, когда она видела тонущего гнома. Затем они карабкались по глинистому берегу - территория Сайдры! - а потом она встретилась со своим кошмаром...

Норисса изгнала это воспоминание из своего разума. Сражение казалось ей бесконечным, и теперь, перебирая воспоминания о прошлой ночи, она видела, как они мчатся вдоль берегов, уходя от преследования солдат. Когда усталые кайфары отказались идти, они прилегли на землю возле этого упавшего дерева, укрыв своими плащами мокрого и все еще дрожащего Байдевина. Норисса смутно помнила и то, как едва смогла произнести слова охраняющего заклятья, прежде чем провалиться в глубокий сон.