Знак драконьей крови

Большая часть его отряда все еще лежала на траве, завернувшись в одеяла, не в силах вырваться из цепких объятий сна, напоминающего столбняк. По мере того как в воздухе стихало сердитое жужжание, его люди начали медленно шевелиться и подниматься на ноги. Байдевин тоже сбросил с себя последние узы сонного заклятья, которое было разрушено шумным вторжением Норвика и его людей. Бремет, покачиваясь, приблизился к ним.

- Тебя тоже околдовали? - раздались в голове слова Норвика. Байдевин не ответил, продолжая в недоумении оглядываться по сторонам, и Норвик кивнул.

- Так я и знал, - он положил руку Байдевину на плечо.

- Гонец, который принес известие о пленении королевы, оказался неу-литом. Он разлил вино, которое ему дали, а еда его оставалась нетронутой. Двое моих офицеров, которых это немало удивило, хотели его рассмотреть. Один утверждал потом, что у него нет рта, а второй клялся, что он к тому же еще и слепой.

- Ну конечно! - осенило Байдевина. - Независимо от умения мага, у неу-лита обязательно что-то должно быть не так! Никто из нас так и не видел его лица! - Он улыбнулся: - Я думаю, что и с нами произошло нечто подобное. Думаю, что вчера вечером мы повстречались с самой Фелеей. Байдевин снова оглядел опустевшую поляну. - Только вот я никак в толк не возьму, зачем ей все это понадобилось? Наши кайфары на месте, да и провизия не пропала, - он почувствовал, как радость встрепенулась в его сердце. - Это была просто темная магия и, стало быть, Норисса в безопасности. И она не... - он задохнулся, с трудом сдержав рвущиеся из груди слова облегчения, в то время как в голове его беспрестанно повторялась одна и та же фраза: "Не Норисса была той коварной соблазнительницей, которую он видел вчера!"

Бремет рядом с ним горестно застонал и упал на колени, закрыв руками лицо. Байдевин наклонился к нему, но Бремет отшатнулся. Когда же он наконец повернулся к нему, Байдевин вздрогнул, увидев на лице гиганта неподдельную муку и отчаяние.

- Норисса погибла! - прошептал он. - Я... мы... - он махнул рукой туда, где еще сегодня ночью возвышался красный с золотом шатер. - Я и в самом деле поверил, что вижу перед собой леди Нориссу. Она сказала, что ее опоили каким-то зельем, которое стерло часть ее памяти. Мы... мы разговаривали довольно долго и...

Байдевин похолодел:

- Ты сказал ей, где спрятана Норисса?

Бремет низко опустил голову, и никакое самое яркое солнце не смогло бы изгнать мертвящий холод, сковавший грудь Байдевина.

Какая неслыханная удача! Фелея ликовала, несмотря на невероятную усталость, грозившую овладеть ею. Использование такой мощной магии, в особенности для быстрого возвращения в замок, непременно сильно ее ослабит. Много дней придется потратить на восстановление растраченных сил, в течение которых она будет всецело зависеть от магии Тайлека. Но дело того стоило! Иллюзии сделали свое дело, и уже к завтрашнему дню Норисса будет здесь, полностью в ее власти.

Фелея отхлебнула вина и поела сладостей, разложенных на столике подле нее, но более, чем самым сладким из вин, она упивалась триумфом победы. Поев, она легла на кровать, и служанка, раздев госпожу, стала втирать в ее кожу подогретое масло. Фелея же грезила о другом.

Бремет.

Она помнила его осторожную ласку, когда он прикасался к ней, помнила, как он изо всех сил старался сдержать свою огромную силу, по мере того как их пыл возрастал, и помнила взрыв его страсти, когда они слились воедино.

Несомненно, он любил Нориссу. Но она, Фелея, сумела украсть у нее сладость первого поцелуя. Воспоминание об этой краже осталось на ее губах сладким дыханием их первой ночи.

23

Норисса бросила тоскливый взгляд сквозь распахнутую дверь хижины. На расстоянии полумили вниз по склону ярко блестела под лучами солнца река Ли'л, медленно направляя свои воды в Тэрельскую долину. Норисса не знала покоя и теперь завидовала реке, которая свободна была течь куда пожелает.

Вздохнув, она пошевелила пальцами ног, ощущая приятную мягкость домашней обуви из шелковистого меха даксета. Сорин, помешавшая в котле густой рыбный суп, на секунду отвлеклась от своего занятия и озабоченно посмотрела на Нориссу.

- Ты себя хорошо чувствуешь?

- Нет. То есть да. Настолько хорошо, что меня уже тошнит!

Ну вот... Дурное расположение духа снова вырвалось наружу, и Норисса тотчас же об этом пожалела, заметив на лице Сорин обиду.

- Прости меня, Сорин, я снова вышла из терпения. Послушай-ка, дай мне присмотреть за супом, пока ты занимаешься остальной едой.

С этими словами Норисса отобрала у Сорин половник и принялась яростно мешать варево. Сорин с понимающим видом уступила.