Знак фараона

Внезапно девушка вспомнила, как они с Тамитом купались в Ниле. Вода ласково омывала грудь, живот и ноги. Внизу шныряли стайки юрких рыб. Тие нравилось разбивать руками отражение неба и солнца, превращать его в сотни сверкающих осколков. При этом она смеялась озорным, заливистым смехом. Тамит был рядом. Он смотрел на нее, и блеск его глаз был чист и светел, как заря или ранний закат.

— Ни за что, — твердо произнесла Тия. — Я никогда этого не сделаю.

— Тогда, — спокойно промолвил Анхор, — ему придется умереть.

Тамит проснулся. Он привык открывать глаза в те мгновения, когда ночные обитатели берегов Нила начинали прятаться, а дневные еще не выбрались наружу из тайных укрытий. Кругом было тихо-тихо, вода выглядела почти стоячей, звезды незаметно тускнели. В такие минуты Тамиту казалось, что мир принадлежит ему одному.

Здесь, взаперти, он и вправду был совсем один — в четырех стенах, на охапке соломы. Его поместили в отдельную клетушку; справа и слева сидели другие узники. Они вели себя смирно и тихо, как свойственно от века угнетаемому простонародью. Иногда до ушей Тамита доносились возня и шепот, но чаще за стенами стояла тишина. Узники привыкли к унылому распорядку бесконечного дня и не ждали ничего нового.

Юноша знал: когда первый луч солнца проникнет сквозь щель в крыше, стражник, как всегда, принесет ему мешанину из стеблей и корней папируса и чашку воды. Однако сегодня он увидел за спиной стражника еще одного человека. Это был писец Анхор. Тамит быстро поднялся на ноги. Стражник вышел. Отец Тии смотрел не насмешливо и не злобно. Скорее оценивающе.

— Моя дочь утверждает, что ты умеешь читать. Возьми, — сказал он и протянул юноше свиток.

Тамит взял его в руки, развернул и прочел, медленно разбирая знаки. Прикусил губу. Потом посмотрел Анхору в глаза и сказал:

— Тия не могла написать такое.

— Тем не менее она это сделала.

Глаза Тамита блеснули.

— Вы ее заставили!

Анхор устало вздохнул.

— Послушай. Я не желаю тебе зла, как и твоему отцу. Я честный человек и выполню свое обещание. Тебя освободят. Иди куда хочешь. Главное, больше не попадайся на моем пути. Сегодня моя дочь выходит замуж за уважаемого и богатого человека. А завтра уезжает в Фивы. Я желаю, чтобы судьба Тии была прямой как стрела, а не корявой, как ветка старого дерева.

— Выпрямить человеческую судьбу невозможно, как невозможно изменить путь реки или звезд, — заметил Тамит. — Такие деяния неподвластны смертным.

— Не тебе рассуждать об этом! — взорвался Анхор. — Ты — житель болот. Почти что раб! Хватит путаться у меня под ногами!

Он вышел. Тамит рванулся следом, но охранники преградили дорогу.

Юноша вернулся обратно, сел на солому и обхватил голову руками.

Тие разрешили навестить Эте и сообщить о грядущем событии. Подруга была потрясена тем, что Тия выходит замуж раньше ее, и обещала помочь подготовиться к свадьбе. Мериб торопился, и Анхор знал, что им не удастся устроить пышное торжество, но это не огорчало писца. Его дочь уезжала в Фивы, сердце страны, обиталище богов и царей!

Получив свободу, Тамит отправился на болота. Он знал, что ему вряд ли удастся приблизиться к дому Тии средь бела дня. К тому же ему было необходимо повидать отца. Увидев сына живым и невредимым, Шеду безмерно обрадовался. Тамит рассказал, как и почему его освободили, и добавил:

— Я не отдам им девушку. Неважно, что она разбила кувшин с другим мужчиной. Она моя и будет со мной. Если мы окажемся далеко отсюда, надеюсь, тебя и наших людей не тронут?

— Беги. Не думай обо мне. Человек должен следовать велениям своего сердца.

— О чем ты хотел рассказать, отец? — спросил Тамит.

Шеду вздрогнул.

— О том, что случилось через год после того, как умерла Аби.

— Моя мать?

— Она не была твоей матерью.

Тамит едва не потерял дар речи.

— Да, но...

Мужчина крепко сжал губы и судорожно сцепил пальцы. Тамит понял, что отец собирается сделать некое важное и болезненное признание.