Знак фараона

Уна безропотно поднялась и пошла за Мути. Девушка обратила внимание, как сильно изменилось красивое лицо хозяйки дома, всего минуту назад полное красок. Сейчас в нем было что-то жуткое: безжизненные черты и широко раскрытые, уставившиеся в одну точку глаза.

Тия не слышала, о чем они говорили; между тем служанка провела госпожу в соседний зал, усадила в кресло и дала ей воды.

— Вам известно, госпожа, что многие годы я была кормилицей царских детей. Потом старшей служанкой гарема. Когда господин Интеб решил жениться на вас и забрал в свой дом, ушла с вами, потому что, как и вы, хотела другой жизни. Надежности. Покоя, — сказала Мути и добавила: — Украшение, о котором идет речь, было изготовлено дворцовым ювелиром.

— Для кого?

— Для одного из принцев.

— О нет! — ужаснулась Уна.

— Я взяла пектораль с собой, потому что знала, как вы намерены поступить со своим ребенком, — спокойно продолжила Мути. — Вы не велели класть в лодку никаких вещей, но я поступила иначе, потому что чувствовала: рано или поздно боги приведут мальчика к вам.

— Не надо было этого делать, — бессильно произнесла Уна.

— Не надо?! — Мути повысила голос. — Вам мало наказания богов, лишивших вас возможности иметь детей от мужа? Мало бессонных ночей и бесплодных терзаний?

— Я не знаю, что сказать Интебу! — прошептала Уна.

— Скажите правду. Правду, которую он должен был узнать семнадцать лет назад. Я уверена, он вас поймет.

— А... мальчик? Как быть с мальчиком?

Мути задумалась.

— Придется солгать. Можно сказать, что его похитили во младенчестве. Не думаю, что он станет доискиваться истины. Ему будет не до этого.

— Да, но я... я никогда не видела этого юношу, я не знаю, какой он!

— Если вы о Тамите, то он очень умный, поразительно честный и удивительно красивый!

На пороге стояла Тия. Уна вздрогнула.

— Вы слышали наш разговор, госпожа? — строго спросила Мути.

— Нет. Только последнюю фразу. Простите, но я подумала, что если вы и впрямь хотите помочь Тамиту, то нам нужно спешить.

Тия увидела, как сильно преобразилось лицо Уны: в нем появилась мечтательная нежность и почти девичья мягкость, странная для столь важной особы.

— Ты права. Я прикажу запрячь колесницу.

Под колесами повозки шуршал горячий песок. Ветер шумел в ушах, словно звук далекого прибоя. Тия как никогда остро ощущала свое дыхание, свое тело, мысли и горячую пульсацию крови в жилах. В эти мгновения она верила, что все наконец- то встанет на свои места.

Женщины сошли на землю и, вдыхая запах песка и раскаленного солнцем камня, направились к святилищу по длинной дороге.

Разумеется, жрецы отказались освободить пленника; они не хотели пускать к нему женщин, ссылаясь на то, что о деле еще не доложено ни верховному жрецу, ни чиновникам фараона. Исполненная достоинства и скрытой силы супруга высокопоставленного государственного лица упорно отстаивала свои права и добилась того, чего хотела.

Женщины прошли через маленький дворик к огороженному решеткой сарайчику, в котором заперли Тамита. Когда до решетки оставалось с десяток шагов, Тия не выдержала и побежала.

Увидев девушку, юноша протянул руку сквозь решетку.

— Тия! Ты вернулась!

Они сплели пальцы и вмиг позабыли обо всем на свете.

Уна, которая подошла ближе, смотрела на Тамита с затаенной жадностью и невольным испугом. Одна лишь набедренная повязка — одежда простолюдина или раба. Усталое лицо, загрубевшие ладони.

Но глаза... Уне казалось, будто взгляд юноши проникал в сокровенные глубины ее души, беспощадно обнажая тайные мысли, возрождая угасшие надежды и украденные судьбой мечты. Ее сын! Уна узнавала в его чертах что-то свое, а также черты великого человека, который дал ему жизнь. В жилах этого юноши текла кровь бога, оберегая, возвышая, выделяя его среди остальных смертных. Между ними были семнадцать лет разлуки, ее малодушие и предательство. Вместе с тем Уну охватило до боли сильное ощущение чего-то родного. Женщине казалось, что, стоит сделать несколько шагов, и она познает незабываемое, ни с чем не сравнимое счастье.

— Это госпожа Уна, — очнувшись, промолвила Тия. — Она обещала нам помочь. Гробница, на строительстве которой ты работал, принадлежит ей и ее супругу.

— Я помогу! — взволнованно произнесла женщина. — Просто нужно немного подождать. Мой муж вернется со дня на день, и тогда...

Ей хотелось поговорить с юношей, рассказать ему правду, открыть перед ним дорогу в новую жизнь, но она не смела. Интеб давно смирился с тем, что у них нет детей, и был счастлив настолько, насколько может быть счастлив человек, чья жизнь проходит в непрерывных военных походах, который бывает дома два-три раза в году. Уна терпеливо ждала мужа, изнывая от тревоги за его судьбу; они прожили вместе семнадцать лет, но их встречи всегда были радостными и пылкими.