Знак фараона

Мериб спокойно и веско ответил:

— Я помню об этом. Чтобы жениться на Анок, недостаточно быть сыном моей кормилицы. А насчет денег скажу так: работая на меня, ты украл немало золота, но я на тебя не сержусь. Дело в другом. Ты не сможешь сделать мою сестру счастливой.

— Никто не сможет. Тебе прекрасно известно, что еще в детстве в нее вселился демон, которого вряд ли кому-то под силу изгнать. На ней не женится ни один здравомыслящий мужчина!

Хнут тоже говорила, что у Анок не все в порядке с головой, однако Тие казалось, что сестра Мериба — всего лишь избалованная, злонравная девчонка.

Когда до родов осталось совсем немного времени, архитектор сказал жене:

— Скоро сюда приедут твои родители и брат.

Тия встрепенулась, кажется, впервые с тех пор, как узнала о своей беременности, и повернула к мужу бледное, осунувшееся лицо.

— Зачем?

— Ты будешь рожать в первый раз. Я подумал, тебе захочется, чтобы рядом были близкие люди.

— Откуда они узнали об этом?

— Я им написал.

Тия молчала. Ее глубоко поразила мысль о том, что она ни разу не испытала желания очутиться под родительским кровом, увидеть и обнять мать. Полная бесчувственность к узам кровного родства казалась по меньшей мере странной.

— К тому же, — продолжил Мериб, — я намерен сдержать слово, которое дал твоему отцу, и отправить Тимеса в школу писцов.

Тия равнодушно кивнула.

Когда нагрянули родственники, она пыталась преодолеть безразличие, но не смогла этого сделать. Отец выглядел уставшим немолодым человеком с сухим, обветренным лицом и потускневшими глазами. Мать держалась бодро, хотя ее утомила дорога. Тимес превратился в долговязого нескладного подростка с длинными руками и ногами. У Тии сложилось впечатление, что она видит

перед собой чужих людей. Родители нашли дочь сильно повзрослевшей и до странности серьезной. Анхора и Небет поразил роскошный особняк Мериба, а сам город показался разросшимся и обновленным. Судя по всему, царь не жалел денег на то, чтобы столица государства выглядела как можно богаче и краше: реставрировал пришедшие в упадок святилища, сооружал новые, укреплял стены храмов, устанавливал статуи и обелиски.

Небет рассказала Тие о том, как живут ее младшие братья, сыновья Харуи, сообщила, что подруга ее детства Эте вышла замуж и уже родила ребенка, и удивилась тому, с каким безразличием дочь выслушала новости.

Когда Мериб поведал Анхору о поведении и состоянии Тии, отец девушки ответил:

— То же самое происходило после смерти моей наложницы Харуи. Оставь Тию в покое, и это пройдет само собой. Когда она станет матерью, ей волей-неволей придется измениться.

Писец уже позабыл о том, что его дочь исцелила встреча с Тамитом.

Накануне родов по просьбе Мериба в дом прибыли сразу три лекаря, готовых оказать Тие помощь, едва она почувствует первые схватки. Кроме того, рядом с ней денно и нощно находилась Хнут. Архитектор сильно волновался; когда жена начала рожать, он места себе не находил и поминутно спрашивал у лекарей, как идут дела.

Вопреки опасениям, роды прошли легко. Когда ребенка положили рядом с Тией, она увидела то, что ожидала увидеть: мальчик смотрел на нее непроницаемо-темными миндалевидными глазами Мериба.

В тот миг когда ребенок покинул ее чрево и боль в теле утихла, в сознании молодой женщины появился проблеск свободы. Но уже спустя несколько минут она поняла, что ошиблась: это маленькое существо отныне всегда будет рядом и ей не удастся избавиться от его власти.

Вошел муж. Он поднял сына над головой на вытянутых руках — так, будто хотел показать его не людям, а богам. При этом Мериб улыбался такой радостной, открытой и светлой улыбкой, какой Тия никогда у него не видела. А из угла смотрела несчастная Хнут и украдкой вытирала слезы. Она родилась рабыней и привыкла выполнять приказы хозяев. И все же, как и всякая девушка, с ранней юности грезила о том единственном, который сумеет растопить лед ее сердца, желала иметь семью, детей. Жалкие, призрачные мечты, которым не суждено сбыться!

— Как ты хочешь назвать первенца? — спросил Анхор у зятя.

Архитектор оглянулся.

— Я хочу услышать, что скажет Тия. Это ей, а не мне пришлось носить и рожать ребенка.

— Мериб, — не раздумывая, ответила девушка.

Вероятно, муж не ожидал такого ответа. Он удивленно нахмурился.

— Почему?

— Был один Мериб, стало два.

Анхор рассмеялся, а следом за ним — остальные. Все, кроме Тии. Казалось, улыбка больше никогда не оживит ее черт.

Молодая мать быстро поправилась, но молока у нее не было, и к ребенку приставили кормилицу. Хнут охотно возилась с малышом, потому у Тии не было большой необходимости ухаживать за ребенком. К тому же мальчик был спокойный и не доставлял особых хлопот.

Вскоре родители уехали в Эффе. Тимес остался в Фивах. Мерибу удалось определить подростка в школу писцов при храме Амона, где обучались сыновья знатных и богатых людей.