Знак фараона (сборник)

Хирам не стыдился своего крестьянского происхождения и никогда его не скрывал. Он родился в небольшой деревушке, каких полным-полно на берегах священного Нила. Когда Хираму исполнилось четыре года, его отец стал подрабатывать, возделывая поле и ухаживая за огородом пожилого писца, и иной раз брал сына с собой. Однажды оставленный без присмотра мальчик пробрался в дом хозяина и с детской непосредственностью принялся наблюдать за его работой. Писец из любопытства показал ребенку некоторые знаки и был поражен тем, что при следующей встрече Хирам воспроизвел их без единой ошибки. Пальцы крестьянского сына сжимали тростниковую палочку с такой уверенностью, словно он родился с пером в руке. Заинтересованный Ани принялся обучать мальчика. Писец был вдов, и жена не оставила ему детей. Ани часто наказывал, ругал и даже бил Хирама, но мальчик был благодарен писцу за то, что тот научил его всему, что умел и знал сам.

Когда Хираму исполнилось шесть лет, Ани посоветовал его отцу отвезти ребенка в храм. Стать писцом было сложно, здесь требовались деньги и связи, а вот жрецы зачастую брали учеников, повинуясь «голосу бога». Ближайшим крупным городом были Фивы, а самым знаменитым храмом – храм Амона.

Среди крестьян человек, умеющий читать и писать, способный зарабатывать на жизнь своим умом, – это маленький царь, существо, перед которым открыты все двери. Отец Хирама согласился не раздумывая. Он принялся копить деньги на поездку и через два года сумел проделать путешествие, на какое не решился ни один из его предков.

Фивы ошеломили мальчика многолюдьем и суетой, подавили громадами построек, удручили пылью и духотой. Они с отцом прождали во дворе храма не меньше шести часов, страдая от жары и жажды, пока наконец не были допущены к одному из жрецов. Хирам навсегда запомнил, как вошел в огромный зал с множеством колонн, на роспись каждой из которых, наверное, была израсходована сотня ведер краски, и увидел изображение бога и его священной ладьи.

То была немеркнущая красота, то был высший мир, о существовании которого Хирам не догадывался, мир, находящийся вне жизни и смерти, олицетворяющий счастье, какое не дано познать простым смертным.

Мальчик пронзительно закричал и упал без чувств. Его попытались поднять; он был неподвижен и холоден. Отец Хирама принялся плакать и заламывать руки; он не понимал, что могло произойти с сыном. Жрецы перенесли ребенка в одно из храмовых помещений и позвали лекаря. Тот развел руками и прописал обычные снадобья, а также молитвы. Хирам пролежал без сознания трое суток, потом у него началась горячка, которая продолжалась шесть дней. На седьмой мальчик очнулся и произнес одно-единственное слово: «Амон». И с тех пор стал выздоравливать.

Возможно, виной всему были солнечный удар и те впечатления, коих не выдержала хрупкая детская душа, но жрецы решили иначе. Они позволили отцу Хирама оставить ребенка в храме, причем без какой-либо платы за обучение, и обещали сделать из него достойного служителя великого бога.

Мальчику пришлось научиться правильно заботиться о чистоте тела, совершая омовения по четыре раза в сутки, изучить множество церемоний, связанных с почитанием бога, понять устройство государственной власти – сложной, многоступенчатой пирамиды подчинения одних людей другим. Со временем яркость первых ошеломляющих впечатлений поблекла, возбуждение, вызванное новизной, улеглось и появилось желание разглядеть за внешним нечто глубоко скрытое, то, что не всегда оказывалось красивым и пристойным.

Кое-кто из жрецов пренебрегал своими обязанностями, другие служили богу из корысти. В храме было много женщин, танцовщиц, музыкантш, и иные священнослужители вступали с некоторыми из них в недозволенные отношения, так же как подросшие ученики, случалось, тайком сбегали в город и веселились в тавернах в обществе продажных особ. Большинство храмовых изображений и надписей было составлено в честь фараона, который приносил жрецам богатые дары, а не в честь бога, хотя, согласно вере египтян, именно Амон сделал Тутмоса царем Верхнего и Нижнего Египта.

Хирам предпочитал закрывать на это глаза. Он воплощал в жизнь свои мечты, жил своим счастьем и не хотел мешать другим следовать выбранной ими стезей. Бог вездесущ: рано или поздно он все расставит по своим местам.

Хотя юноша куда больше любил читать свитки, чем общаться с людьми, ему нравилось наблюдать за некоторыми посетителями храма. Вкус горестей и радостей простых смертных казался ему изысканным, как вкус дорогого вина.

Среди тех, кто приходил в храм «с невидимым грузом на спинах», было много приезжих, а также случайных людей, но встречались и те, кто упорно обращался к богу с одной и той же просьбой. Больше всех Хираму нравилась одна девушка, которая посещала храм примерно раз в месяц и приходила в сопровождении старой служанки.