Знак «фэн» на бамбуке

Хуэй-Цзун. Обработка шёлка. Фрагмент свитка на шёлке. XII век.

– Без вмешательства Неба не обошлось, и я не устаю возжигать благовонные свечи в память о чудесном спасении. Мы с женой выплакали все глаза и уже расстались с надеждой увидеть сына живым. Вдруг крестьяне обнаружили его в лесу. Он лежал без памяти, весь в ссадинах и кровоподтёках. Крестьяне догадались заявить в ближайшую управу, а там, по счастью, оказались разосланные мною приметы. Вскоре мы смогли обнять нашего сына.

– Велика, как небо, радость родителей, которым вернули ребёнка! – взволнованно воскликнул Ни Цзань.

– Мальчик долго болел. В бреду твердил про своих старших братьев, но он у нас единственный сын, и, кроме него, некому было бы после моей смерти приносить на алтарь поминальные жертвы предкам. Старшая у нас – дочь. Когда наконец жизнь победила и мальчик стал поправляться, оказалось, что он не помнил имени похитившего его торговца, не знал название местности, где он провёл три страшных месяца. Связно он мог рассказать только о так называемых «старших братьях». Это были два мальчика, очевидно из простонародья. Они находились у похитителя в услужении. Всех троих посадили в повозку и куда-то повезли. Потом почему-то мой сын остался один. Впряжённый в повозку мул испугался и понёс, не разбирая дороги. Вот всё, что несчастный ребёнок был в состоянии вспомнить, и мы с женой перестали мучить его расспросами.

– Поистине ваш сын носит имя, отвечающее родительской к нему любви.

– Чтобы вырвать сына у смерти, мы поменяли, пока он болел, его детское имя и назвали Цибао – «Семь драгоценностей». Смерть не узнала, кто скрылся под новым именем, ей пришлось отступить.

Когда дневная жара пошла на убыль и листья в саду зашелестели от лёгкого ветерка, привратник распахнул резные ворота. Ни Цзань и Цибао вышли на улицу, обогнули каменный щит-экран, поставленный перед воротами для защиты от нечисти, и пошли по низкой пешеходной дорожке в тени высаженных деревьев. Сзади, на почтительном расстоянии, двинулся Гаоэр, расторопный и бойкий юнец, приставленный для услуг к Цибао. Годами Гаоэр не намного обогнал своего господина.

Путь лежал не далёкий, но и не близкий. Дом инспектора фарфоровых мастерских располагался в тихом квартале, где жили первые чиновники города. Редкий прохожий попадался навстречу. Ещё реже тревожили мостовую коляски. Приподнятая проезжая часть была присыпана белым песком и светлела сквозь частокол тёмных стволов высаженных деревьев, наподобие снежной насыпи.

Прикрыв тростниковыми веерами лица, просеменили две девушки-служанки в одинаковых розовых юбках и вышитых кофтах цвета лиловой сливы. Прошёл чиновник в длинном халате, перетянутом жёлтым поясом. У поворота прогуливался нарядно разодетый молодой человек. Он держал за кольцо большую вызолоченную клетку, в которой прыгала и щебетала птица.

Вскоре к первому щёголю присоединился второй, очевидно приятель, и также с клеткой в руках. Брать с собой на прогулку птиц вошло в обычай.

Улица тянулась с севера на юг, кружа и петляя. Южные города не могли сравниться со строгими городами севера. В Даду улицы были натянуты, словно струны, и пересекали одна другую под ровным углом. Цзицин разбит на холме. Улицам приходилось изворачиваться змеями, чтобы взобраться наверх или сползти с крутизны. Взбирались и сползали ограды, ворота, глухие стены домов. Поднимавшиеся над оградами черепичные крыши казались летящими из-за загнутых кверху краёв. Вцепившись в крышу, скалили пасти установленные на домах невиданные существа – полульвы-полусобаки.

Мир кишел злыми и безобразными духами. Их никто никогда не видел, но каждый знал, что снуют они непрестанно, норовя заскочить в дом и устроить всевозможные пакости. Только одно и спасало, что духи умели двигаться лишь по прямой. Кривизна крыши и экран перед входом вынуждали их повернуть обратно. Но если нечисть всё же отваживалась на бесчинство и предпринимала попытку прорваться, то тут львам-собакам полагалось не оплошать. На то и лепили их с раскрытой ощеренной пастью, для того и устанавливали на крышах – пусть хватают злых духов, стерегут от нечисти дом.