Знак Кота

Я услышал наверху тревожный зов Мурри и быстро ответил ему, предупреждая об опасности. В этой полузасыпанной трещине было слишком мало места, чтобы песчаный кот мог здесь развернуться. Мы только помешали бы друг другу, если бы попытались драться здесь вдвоем.

Я прижался спиной к ближайшей стене расщелины и взялся за посох. По счастью, теснота мешала и крысам тоже, а эти еще и были слишком молоды и неопытны, хотя я видел и извивающееся тело их матки, пытающейся наброситься на меня первой.

Точно рассчитанный удар моего посоха опрокинул крысу, и тут же двое ее собственных детенышей вцепились в материнское горло. И тут я почувствовал, как веревка натянулась. Но я не осмеливался отвернуться, чтобы посмотреть, что происходит, и тем самым подставить спину остаткам голодной стаи.

Затем послышался крик, и сверху упал камень, приземлившись между мной и крысятами. Второй, нацеленный с большим риском, чуть не задел меня, и я понял, что вся помощь сверху, какая только возможна, уже близка.

Я последний раз взмахнул посохом, сунул его за пояс и повернулся к стене. Она была неровной. Тут было достаточно опор для рук и ног, но сколько из них сможет выдержать мой вес? Если я упаду, то рухну беззащитным прямо в середину крысиной стаи.

Мимо пролетел еще один камень. Я заставил себя проверить предполагаемые опоры и не быть опрометчивым в их выборе. Затем веревка натянулась, и я понял, что меня вытаскивают наверх.

О мою ногу что-то сильно ударилось, острые зубы больно впились в тело сквозь несколько слоев шкур, как сквозь мягчайшую кожу. Это подхлестнуло меня, заставив карабкаться на большой выступ, придав мне сил, каких я в себе и не подозревал. Когда я почти зацепился рукой за край расщелины, натяжение веревки ослабло, но я уже смог сам справиться с тем, чтобы выползти наверх.

Кинрр лежал, рухнув на скалу без сил, рядом с ним Мурри выплевывал веревку. Было понятно, что они вместе вытаскивали меня из ловушки. Я подполз к Кинрру.

Старик отрывисто и тяжело дышал, голая грудь его часто вздымалась и опадала. Мурри подошел ко мне и потянул прокушенный сапог с моей кровоточащей ноги.

Я сумел остановить кровь, и Мурри зализывал мою рану, пока я присматривался к Кинрру. Сначала мне казалось, что любой из этих коротких вздохов может оказаться последним для старика. Некоторое время мы лежали рядом. Мурри отправился посторожить у края расщелины. Громкий визг внизу стих. Может быть, крысята набросились друг на друга, как это часто случается с им подобными, и тогда нам нечего их опасаться.

Донести Кинрра до его хижины оказалось делом долгим, особенно по дневной жаре. Хотя старик и казался худым, легким он не был, но я как-то исхитрился пристроить его на спину Мурри. Котенок был все еще меньше своего отца, но я смог взять некоторую часть веса на себя, поскольку моя нога перестала кровоточить. Возможно, в звериной привычке зализывать раны действительно есть что-то полезное.

Но мы оба выдохлись, пока добирались до цели. К счастью, пруд был рядом, и до него можно было просто дойти пешком, больше никуда не карабкаясь. Немного собравшись с силами, я сполз вниз, обработал свою рану и принес водорослей Кинрру. К ночи старик очнулся от беспокойного сна, который не отпускал его весь день. Я заставил его съесть немного водорослей, накормив его с рук, словно он был ребенком. Дважды, не открывая глаз, он начинал обрывочные разговоры с кем-то, существующим лишь в его воспоминаниях.

Дольше всего он говорил о Вапале, нежно, будто с бережно лелеемой любовью. Из его слов передо мной складывались обрывочные видения страны, такой далекой от скальных островов в море песка моей собственной родины. Он говорил о зелени, что растет не в прудах, а на земле, о благоуханных лесах и травяных лугах, в которых мирно пасутся яксы и ориксены, о земле, где нет голода, нет страха песчаных бурь и пересохших водоемов, дававших единственную возможность выжить.

Он начал петь, и голос его был сильным. Мелодия песни принесла с собой такое умиротворение, какого я прежде не знал никогда.

Возможно, собственный поющий голос и пробудил его, поскольку он вдруг открыл глаза и посмотрел прямо на меня.

— Будь так добр, дитя пустыни, помоги мне снова увидеть звезды. — Его желание было настолько сильно, что он приподнялся на локте с такой энергией, какой я и не подозревал в этом изнуренном теле. Я помог ему взобраться на его любимое место на крыше хижины и, поскольку он всегда брал сюда с собой кифонгг, принес ему арфу.

Он нежно погладил ее изогнутые бока. Затем осторожно настроил струны и положил арфу на свое тощее колено.

Отсюда он мог бы видеть очень далеко, если бы его затуманенное зрение ему позволило. Он начал показывать мне звезды.

— Это Ожерелье Гурпана — а оно показывает на Древо Авора. Выше — Тыква Хиндера. Хорошенько запомни их. — К его голосу вернулась властность наставника.