Я не могла сопротивляться искушению. Я не могла совладать даже с самой собой, с частью меня, желавшей, чтобы то, что Равинга приняла так легко, оказалось правдой. Новая жизнь — и может быть, опасная, — но я жила бок о бок с опасностью много сезонов — так что это не будет для меня ни новым, ни страшным.
— Поэтому мы должны собираться, — повторила Равинга. — Когда мобили стихнут, мы выступаем.