Знак Лукавого

Просто все мы прожили несколько довольно насыщенных событиями, а в чем-то и довольно скучных лет. Я загремел в армию. Побывал на Крайнем Севере. Окончил училище, покалечился и – уже на гражданке – поступил в вуз. Яша тоже времени даром не терял: за эти годы как-то «откосил» от армии, начал и забросил еще два, не имеющих отношения один к другому, факультета, женился, завел сына и умер.

Точнее, его убили. В одну отнюдь не прекрасную, сдается мне, ночь его в его же собственной квартире неизвестные идиоты истыкали ножом, как малолетние садисты поросенка. Ни жены, ни сына тогда в доме не было. Они с ним уже не жили. С женой они разбежались за пару месяцев до того и только не успели оформить развод. Рита – его жена и наша с ним бывшая одноклассница – жила теперь с сыном в другой стране. Я не слишком интересовался их судьбой. Да и смерть Яши прошла как-то мимо меня. Так, поболтали несколько раз за пивом с общими друзьями. Дружно согласились с тем, что парень был со странностями, но безобидный. Так же дружно согласились, что «уделал» Яшу кто-то из своих – из ментовки просочились слухи о том, что убийц Яша сам пустил в свою окончательно ставшую напоминать заброшенный сарай квартиру. И даже пил с ними перед тем, как они (двое, по крайней мере) приступили к основной части программы своего визита – исполнению сатанистского, возможно, ритуала. Согласились мы – бывшие друзья покойного, и с тем, что Яше на роду было написано вот так плохо кончить. Так же, как плохо кончил Алик Балмут.

– А что с ним сталось? – спросил я у ребят.

– Да так… – хмуро отмахнулся от меня Генка Вершков. – Ширяться он стал. Ну и «передоз-з-з-з»…

– Жаль ребят, – вздохнул я.

На этом мой интерес к случившемуся и иссяк. Я уже жил другой жизнью, хотя все еще там, где прошли мои детство и юность – в старом своем доме, но уже занимался другими делами и среди других людей. И времена настали другие. Кто тогда жил, тот знает.

* * *

А сейчас я стоял у стойки буфета и искал по карманам затерявшуюся мелочь. И даже не заметил, когда тот самый мужик – стриженый и загорелый – оказался рядом со мной. И убей меня боже зонтиком, если я могу толком вспомнить, с чего он начал свой со мной разговор. Он – разговор этот – только тогда приобрел для меня определенный интерес, когда мой случайный собеседник совершенно непринужденно – как бы между делом – плеснул мне в стакан добрую толику «Арсенального» из своей бутылки. Есть же на свете добрые люди.

Сказав «мне в стакан», я должен уточнить, "что стакан этот я ему вовсе не подставлял. За секунду до этого никакого стакана у меня вообще не было. Всю жизнь пиво я пил из горла. Дурная манера. Согласен. Так вот, о стакане. Мужик, словно фокусник, извлек его, похоже, из воздуха. Дунул в него, посмотрел на свет – вроде для того, чтобы убедиться в стерильности изделия, и небрежно двинул его по столу ко мне. Мы оба неторопливо оприходовали содержимое своих стаканов, после чего мой собеседник (к тому времени я уже знал, что его зовут Олег) взболтнул оставшийся в бутылке янтарный напиток, посмотрел бутыль на свет и, крякнув, заметил нечто в том смысле, что, мол, «Хорошевский, но Мальцев». Были когда-то такие хоккеисты с подходящими к случаю фамилиями.

Я с повышенным участием отнесся к его словам, снова предпринял активные поиски денежных единиц по своим карманам и честно высыпал на стол пригоршню мелочи – мой вклад в предполагаемое продолжение процесса дегустации продукции тульских пивоваров. Сумма, которую мне удалось наскрести, явно была не той весовой категории, которая предполагала бы серьезное продолжение нашей беседы. Скорее уж, переход к обсуждению пользы воздержания. Но она все же продолжалась, эта беседа. Олег, бросив косой, как рожа китайского императора, взгляд на горстку монет, рассмеялся и, хлопнув меня по плечу, пошевелил в воздухе голубоватой хрустящей бумажкой. Через минуту мы уже возвращались к нашему столику, вооруженные каждый новой парой бутылок «Арсенального».

Само по себе то, что я ввязался в разговор с посторонним, не было очень большой ошибкой. Конечно, автор «Мастера и Маргариты» предостерегал оттого, чтобы вступать в разговоры с незнакомыми людьми, которые могут оказаться вовсе и не людьми к тому же. Это хорошо знают его читатели. А пуще Сатаны и его присных могут достать просто любители пожаловаться на жизнь и поделиться своим мнением о том, отчего это жизнь пошла наперекосяк. Будто не знают, что достаточно тошно и без такого рода знания.

Но в наше время мало кто вообще хоть в какой-то мере знает тех, с кем сталкивает нас судьба, а при малой толике вовремя проявленной осторожности распитие умеренного количества пива с человеком незнакомым вполне может и не привести к трагическим последствиям.

Нет. Серьезные ошибки я начал делать потом.

* * *