Знак Махайрода

– Я тут много кого возил ночью… и отсюда, и сюда… – заговорил было Зотыч, видимо, вымогая с триария монетку-другую на освежение памяти, но – обознался спросонья.

Коротким, несильным, но очень болезненным ударом Рекс предупредил шофера, что такие игры у него не получатся.

– Эх, молодежь, – казалось, скрипнул зубами от боли Зотыч, но продолжил уже нормальным голосом, правда, ежесекундно кривя гримасой лицо и стараясь незаметно потереть ушибленный бок: – Одних я их и отвозил в эту ночью, мало народу сегодня было… или своим ходом приезжали-уезжали… да… а они… этот, друг ваш и, хе-хе, жених, он набрался изрядно, как я сперва подумал. Только потом, в машине уже, когда ехали, сообразил – не пьяный он вовсе, что я – пьяных не возил, да я их столько перевозил, сколько вы трезвых не видели… а этот – нет. Может, обкурился чем, или обкололся, а может, по башке его сильно приложили, но точно – не пьяный…

– Куда отвез? – не удержался и перебил словоохотливого шофера триарий.

– Всё спешите и спешите, – вновь с укоризной сказал Зотыч, предусмотрительно отодвигаясь поглубже в машину – подальше от кулаков мальчишки. – В студгородок отвез всех четверых… там еще по проулкам плутали, но, похоже, до самого края доехали, до конца… там они его и выволокли, он сам-то едва ногами перебирал…

– Их трое было? – все-таки уточнил Рекс.

– Трое, трое, – согласился шофер. – Двое с вашим другом сзади сели, а еще один – со мной. Он и дорогу показывал, ничего больше не говорил, только: «Влево, вправо, прямо…»

– Забудь, что мы приходили, – посоветовал водителю Резкий, на секунду прихватывая ладонью его плечо.

На физиономии Зотыча изобразилось отчаянное страдание, видимо, прихват триария и в самом деле был исключительно болезненным.

– Забыл, уже все забыл… – пробормотал без вины пострадавший шофер.

– Пошли, – кивнул Рекс все время допроса простоявшей чуть в сторонке лиловой королеве.

«Вот ведь, что такое не везет… – услышали они вслед ворчание старика. – Ночью прогонял на край света по номиналу, даже на чай не дали, жадюги… теперь вот этот… дознаватель хренов… а чем я виноват?.. мое дело – баранку крути, да по сторонам поглядывай… а кого, куда… пусть сами разбираются…»

В вестибюле гостиницы их встретила та же компания, казалось, даже позы у по-прежнему стоящих рядышком Этели, профессионалки и Кая не изменились, да и Мол, как застыл неподалеку от кресла с сидящим в нем охранником, так и продолжал стоять на том же месте.

– Рекс, надо бы сходить к девчонке, с которой был Яр, – предложил Каин, по заведенному у легионеров порядку предпочитающий все доводить до конца. – Без тебя решили не спешить…

– Пошли, – кивнул старший без лишних слов.

Первой к узкой, крутой лестнице, покрытой ковровой дорожкой, двинулась Вита-Тара, как бы показывая дорогу, при этом продолжая прерванный рассказ:

– …они там недолго пробыли, наверное, минут двадцать, потом все вышли, вашего-то на руках тащили, то ли перебрал он, то ли еще чего, но сам не шел… а эти – они, как вы, все по сторонам зыркали, молчали… а Лерка потом в номере закрылась, сказала – отдохнуть хочет, ей же за ночь оплатили, а пробыл он всего ничего, минут сорок…

Лестница окончилась длинным, неожиданно уютным коридором с хорошим освещением, небольшими картинами в строгих рамках на стенах и многочисленными дверями по обе стороны.

– Вот тут, – кивнула девушка на одну из них под восьмым номером. – Только не стучите, вон – звонок, видите?..

Позвонили раз, другой, третий… когда же Каю надоело бессмысленно жать на беленькую кнопку, он переспросил у Виты:

– Так тебе сама Лерка сказала, что отдыхать будет? шибко крепко она спит, кажись…

– Нет, это те мужики сказали, которые вашего друга выводили, – спохватилась девушка. – Лерка-то сама не показывалась с тех пор, как её ваш друг…

Она запнулась, будто подумав о чем-то нехорошем, разноцветные глаза её заметно округлились…

Каин склонился к несложному замку, поколдовал над ним с полминутки, быстро оглянувшись по сторонам – коридор по-прежнему был пуст – распахнул дверь и первым буквально ворвался в комнату…

Явно взбаламученная мужским и женским телами и даже слегка не поправленная, давно уже холодная постель была здесь основным предметом мебели. Возле неё, на небольшой тумбочке, громоздились три бутылки, кажется, из-под коньяка, несколько стаканов, пепельница, наполненная окурками со следами губной помады. Пара простеньких стульев с развешенным и раскиданным на них женским, тонким бельем. И обнаженное тело молоденькой девушки, лежащее на полу, рядом с постелью… чуть раскинутые в стороны ноги, странно заломленные руки, широко открытые мертвые глаза, уставившиеся в потолок, на виске запеклась кровь… и еще немного её вытекло на пол, застыв подсохшей уже грязной лужицей…

Все это Резкий и обе королевы увидели еще с порога, почти из коридора, и теперь в номер следом за Каем и Витой заходить было бессмысленно.

– Чем-то тяжелым, в висок, похоже, кастетом, проломили кость… – негромко констатировал триарий, склонившись на секунду над трупом.