Знак махайрода

Сделали перерыв, подзакусили слегка — в вагоне, в дороге есть, кажется, можно непрерывно, было бы — что. Пожевали бутербродов с ветчиной и белой рыбой, запили казенным железнодорожным чаем, за которым Олигарх сам сбегал к проводнику, чтоб преждевременно не возбуждать в том ненужное любопытство интересной компанией, собравшейся в одном купе, и её поведением. За столом командовали гастаты, Рыжая скромно самоустранилась в уголок, к окну, и не лезла с предложениями сделать все лучше, ловчее, умелее, по-женски.

Аккуратно прибрав со столика обрывки постеленной газеты, крошки хлеба и обертки от ветчины и рыбы, все вернулись к изначальной позиции, и Уголек, наконец-то, решил, что пришло нужное время.

— Для нас в тебе какой-то секретик спрятали, — начал он чуть небрежно, обращаясь к женщине. — Женские секреты — вещь серьезная, я их уважаю, но про твой все-таки узнать хочется, он как-то с нашим заданием напрямую увязан…

— Да нету особых секретов, — Рыжая оперлась локтем на столик и положила голову на сжатый кулак. — Я — мать оборотня…

После «учебки», после начала службы в «Махайроде», после двух кампаний и награждения высшими орденами гастаты самоуверенно думали, что их вряд ли возможно чем-нибудь удивить… но тут… будь помещение побольше размером, они непременно повскакали бы с мест, в движении переваривая сногсшибательную новость, но, к сожалению, вагонное купе, пусть и второго класса, не позволяло разгуляться даже таким малогабаритным мужчинам, какими были гастаты. Оставалось лишь откинуться на спинки вагонных диванчиков, прикрыть глаза и с силой выпустить воздух из легких, что они и проделали с завидной военной синхронностью.

— Э…э…э… Рыж, ты не шутишь? А это — как? — первым решился нарушить молчание Котяра, едва удержавшийся в первые секунды, чтобы не отодвинуться от женщины подальше, в сторонку.

— Все нормально, мальчики, шарахаться от меня не надо, — улыбнулась с едва заметной грустинкой женщина. — Очень давно, почти восемь лет назад, я была хоть и постарше вас, сегодняшних, но молодая и глупая. И ради науки пожертвовала свою яйцеклетку. Для этого самого опыта. Чтобы вырастить чудо-человека. Конечно, я уже и тогда понимала, что первыми при дележке результатов будут военные, особые службы, всякие важные дядьки… но если бы все получилось так, как задумывалось, то и простым людям перепало бы очень много…

— А что задумывалось? — по инерции спросил Олли.

— Быстрая регенерация ран, ушибов, порезов. И это получилось, — охотно ответила Рыжая. — Если попасть оборотню в сердце пулей, он вытолкнет её и заживит повреждение сердечной мышцы часов за пять-шесть. Но это — для таких вот сложных случаев. Более простая мышечная ткань, не такая ответственная, важная для организма, заживляется в три-четыре раза быстрее. Сломанные кости срастаются за сутки-двое. Отравить его практически невозможно, организм отторгает яды, смертельные для простых людей даже в микроскопических дозах. На сопротивляемость боевым газам и радиации никто его не проверял, но, думаю, и тут все будет обстоять в сотни раз лучше, чем у гомо сапиенса усредненного.

— А убить его?.. — и Уго мельком коснулся кончиками пальцев своего виска.

— Верно, верно, — кивнула Рыжая. — Практически — только в голову, хотя, конечно, можно стоять над телом и каждые примерно четверть часа стрелять в сердце… думаю, такого он не выдержит.

— Да, ты нас убила наповал, — высказался Котяра, придвигаясь ближе к женщине и ощущая прилив малопонятного возбуждения, может быть, от необычности ситуации… или еще от чего-то…

— Есть еще один момент, очень важный для вас, — серьезно продолжила Рыжая, чуток покосившись на Кота, но тот, придвинувшись, вел себя смирно. — Я чувствую оборотня, а он — меня. Ну, наверное, так же, как об этом говорят пресловутые экстрасенсы. Причем, он меня ощущает сильнее и — тянется ко мне, а я вот — только знаю, что он находится рядом, да и то — в пределах нескольких десятков метров, не больше…

— Выходит, тебя нам, как подсадную утку, дали? — прямо спросил Уголек, озабоченный более собственной и друзей безопасностью, чем возможными переживаниями пока еще случайной компаньонки на одно задание.

— Не совсем так, — отрицательно покачало головой женщина. — Он в последние месяцы окончательно одичал, стал совсем похож повадками на зверя и вряд ли подойдет ко мне, если почувствует опасность от того, кто будет поблизости. Оборотень может сутками лежать неподвижно, кого-то или что-то выслеживая, просто ожидая, пока не исчезнет опасность для него. А вот подсказать по своим ощущениям — рядом он или где-то далеко, я могу. Хотя, и тут польза от меня невеликая, ну, что такое десяток-другой метров, если он передвигается в несколько раз быстрее обычного человека?

— Значит, на пистолетный бой с ним сходиться нельзя, — сделал практический вывод Уго.

— Да как-то, кажется, никто и не собирался, — саркастически усмехнулся Олли. — Выследим, сгоним с места или еще как заставим проявиться, а там уж и я отработаю…