Знак Наполеона

Она нажала на кнопку с цифрой «пять», и через секунду подъемник пополз вверх, зловеще громыхая и скрипя. Этажи проплывали мимо подобно горным пластам породы, и у агента Брауни внезапно возникло ощущение, что ее поднимают на самый верх скалы в плетеной корзине.

Анри Бессон, эксперт, которого порекомендовал Коул, ждал ее на лестничной площадке. Точнее, Дженнифер предположила, что это он. По мере того как лифт выползал на нужный этаж, она увидела сначала босые ноги, затем яркие шорты по колено и, наконец, расстегнутую гавайскую рубашку, открывающую волосатую грудь. Он сразу протянул ей руку для приветствия, развеяв все сомнения.

— Mademoiselle Browne? Enchante. Henri Besson a votre service[16].

Загар прекрасно сочетался со свободным стилем одежды, на небритом и неожиданно молодом лице — а ведь ему должно быть около пятидесяти — сверкали темно-голубые глаза. Только вьющиеся волосы, поседевшие на висках и поредевшие на затылке, указывали на его настоящий возраст.

— Доброе утро, — улыбнулась Дженнифер. — Спасибо, что согласились помочь по столь лаконичному запросу.

— Чем крупнее клиент, тем меньше он говорит.

Эксперт усмехнулся, и через несколько мгновений Дженнифер поняла: вся левая сторона его лица парализована. Одна щека была дряблой и тяжелой, другая — подтянутой и упругой; один глаз полуприкрыт. Видимо, Бессон перенес инсульт.

— Пожалуйста, входите. Все уже собрались.

Хадсон и Коул настояли, чтобы при экспертизе присутствовали их французские представители. Дженнифер подозревала, что причиной было не только желание удостовериться в том, что тесты проведены в условиях, удовлетворяющих обе стороны, но и холодная война между двумя гигантами. Ни один из аукционных домов не желал уступать конкуренту даже в самой малости.

Бессон провел Дженнифер в небольшой кабинет, самым выделяющимся предметом в котором было огромное, от пола до потолка, позолоченное зеркало, и познакомил с Майлсом Кингом и Каролиной Вернин, представителями «Сотбис» и «Кристис». Оба были молоды, модно одеты и отличались хищными взглядами — такие Дженнифер видела у риелторов, в первый раз пытаясь снять квартиру на Манхэттене.

— Картины доставлены благополучно? — спросила она, заметив шаткие стопки аукционных каталогов на другом конце помещения и балансирующие на них бокалы с пеплом.

— Наша прибыла вчера вечером, — кивнула Вернин.

— Я удостоверился, что картины, прибывшие тем же рейсом, что и вы, агент Брауни, были доставлены из аэропорта сразу же после прохождения всех таможенных формальностей, — немедленно среагировал Кинг.

— Все готово, — заверил Бессон. — Скажите, вы когда-нибудь принимали участие в подобных мероприятиях?

— Это похоже на аутопсию? — улыбнулась Дженнифер в ответ. — Там я была не раз.

— Precisement![17] — всплеснул руками Бессон. — Художественная аутопсия. Правда, у нас никто не умер.

Перед глазами Дженнифер всплыли пустые глазницы Хэммона, окровавленный рот адвоката. Она даже хотела поправить эксперта. Кое-кто умер, и для того чтобы назвать причину его смерти, аутопсия не требовалась.

— Venez[18]. Я вам все расскажу.

Открыв двойные двери, он провел всех из кабинета в большую комнату. Пережитый инсульт подтверждало и то, что Бессон приволакивал левую ногу.

Было темно, сквозь закрытые жалюзи пробивались яркие солнечные лучи. Дженнифер все же удалось разглядеть затейливую лепнину девятнадцатого века под потолком — вероятно, раньше здесь была гостиная. Сейчас мебели не было — все пространство занимала камера, изготовленная из плотной полимерной пленки, оставляя только узкий проход по периметру. Она напомнила Дженнифер палатки криминалистов, расставленные на месте преступления, только стенки были прозрачные. Слабое внутреннее свечение отбрасывало причудливые тени на полупрозрачный материал словно на экран.

— Чистая комната, — объяснил Бессон, уловив недоумение Дженнифер. — Позволяет мне контролировать чистоту воздуха, температуру и влажность.

Он натянул белый халат, который доставал как раз до нижнего края его шорт, и надел на ноги ярко-желтые башмаки — прежде Дженнифер видела такие только на скотобойнях и в моргах. Теперь стало ясно, почему эксперт ходил босиком. Всем троим посетителям Бессон также вручил по халату и паре бахил.

— Пожалуйста, ничего не трогайте, — предупредил он, натягивая хирургические перчатки и повесив на шею очки в квадратной оправе.

Когда все оделись, Бессон слегка отодвинул одно из полотен, составляющих стену камеры, и пропустил всех внутрь. Они оказались в маленьком закутке, из которого попали в основное помещение, пройдя сквозь занавеску из тяжелых полос того же материала, что и стены камеры. Температура здесь была заметно ниже. Датчики движения включили лампы наверху, окрасив все вокруг в синеватый цвет благодаря ультрафиолетовым фильтрам.

Центр камеры занимал большой круглый стол. На нем лежали все четыре картины, извлеченные из рам и натянутые на металлические каркасы, — это позволяло двигать и поворачивать их, не касаясь холста.