Знак Наполеона

Том стоял в глубине зала; прекрасная картина Веронезе «Брак в Кане Галилейской» находилась за его спиной, прямо перед ним на специально возведенной огнеупорной стене располагалась «Мона Лиза». Полукруглое деревянное ограждение держало толпу на почтительном расстоянии; толпы людей приходили и уходили из зала в соответствии с расписанием автобусов. С благоговением посетители смотрели на портрет снизу вверх, как на алтарь, объединяющий представителей самых разных верований; когда тишина сменялась звуком голосов, было понятно, что культурный хадж завершен. Некоторые делали круг по залу и с восторженными лицами подходили к «Моне Лизе» еще раз.

Том молча смотрел на картину, в очередной раз пораженный тем, какая она маленькая — всего тридцать дюймов в высоту и двадцать в ширину. Она выглядела отстраненной и немного одинокой — единственной на стене, за пуленепробиваемым стеклом и потрескавшимся лаком, и смотрела на Тома с печальной, почти потерянной, улыбкой.

— Вам не стоило приходить сюда, — внезапно раздался женский голос.

Том оглянулся и узнал Сесиль Леви. Интересно, как давно она наблюдала за ним? Скорее всего от самого входа, как только он засветился на экранах видеонаблюдения.

— Труссар свалил всю грязную работу на вас? — ответил он по-французски.

— Я сама вызвалась. Убедила его, что вы покинете Лувр без шума, если я попрошу об этом.

Том на пару мгновений задумался. Сесиль выглядела очень хрупкой, фарфоровой куколкой, туфли-балетки прекрасно сочетались с кантом на классическом белом пиджаке от Шанель. Рука лежала в кармане, вместе с, судя по проступающим очертаниям, пачкой сигарет. Тому было интересно, на что она готова была пойти, чтобы иметь возможность закурить прямо здесь и сейчас.

— Почему вы оба так уверены, что мы с Дюма ошибаемся насчет планов Майло? — спросил он.

— Мы уверены, что у Дюма проблема с алкоголем. Для того чтобы принять меры, нам необходимы подтверждения из достоверных источников, — объяснила она твердым, но слегка извиняющимся голосом. — Вы не смогли их предоставить…

— Единственное подтверждение вы получите, обнаружив однажды пустое место на стене, — холодно бросил Том.

— Труссар не дипломат, но свое дело знает, — настойчиво произнесла Леви, и снова в ее голосе мелькнула извиняющаяся интонация, которую Том посчитал признанием того, что с Труссаром действительно сложно иметь дело. — К тому же мы предупредили директора музея. Он дал «добро» на дополнительные меры по усилению безопасности.

— Значит, вам не о чем волноваться?

Повисла тишина, нарушаемая только скрипом резиновых подошв по деревянному полу да редкими окриками хранителей, заметивших посетителя с камерой или жвачкой.

— Вам стоит пройти со мной к выходу, — осторожно предложила она, и Том не стал спорить. Он увидел все, что хотел.

Они прошли через Большую галерею к лестничному пролету. Том был погружен в свои мысли, но все же почувствовал, что Леви было некомфортно рядом с ним. Вероятно, молчание для нее выглядело тревожно, учитывая общую нервозность ситуации. Через несколько шагов Сесиль заговорила нарочито обыденным тоном:

— Знаете, Леонард всегда брал ее с собой. Говорят, он так и не дописал ее.

— Кем бы она ни была.

— Вазари был уверен, что это портрет Лизы дель Джокондо. — Она успокоилась, что неловкий момент остался позади. — Вы с ним не согласны?

— Кто знает? — Том пожал плечами. — Я слышал, что картина может быть портретом Изабеллы Арагонской. Кто-то утверждает, что это не она, а сам да Винчи или один из его любовников.

— Она действительно выглядит несколько бесполо, — согласилась Леви. — Но в то время была мода, все выщипывали себе брови.

— Честно говоря, не думаю, что это важно, — вздохнул Том. — «Мона Лиза», «Джоконда» — просто имя. Суть не меняется.

— Вам она на самом деле не нравится? — с любопытством и недоверчивостью спросила она.

— Дело не в том, нравится или нет. Дело в том, что иногда она кажется мне Пэрис Хилтон в мире искусств. Ну, знаете, знаменитость просто потому, что знаменитость. Проблема в другом: за картиной тянется такой шлейф информации, что мы просто не в состоянии воспринимать ее объективно. Я даже не уверен, что «Мона Лиза» может нравиться или не нравиться. Она просто данность.

— Здесь вам стоило бы побольше думать о том, что говорите, — заметила Сесиль с усмешкой, когда они спустились в зал с греческими скульптурами. Том подумал, что улыбка ей идет больше, чем та нервная гримаса, которая чаще появлялась на ее лице. — Леонард здесь в почете.

— Знаю, знаю, у вас и за меньшее на гильотину отправляли, — рассмеялся Том.

— Мне кажется, люди недостаточно ценят то, насколько да Винчи опередил свое время. — В голосе Леви росло воодушевление и уверенность. — Он использовал ракурс и перспективу для создания иллюзии глубины. Чувственные изгибы и тончайшее сфумато тона и цвета. Отличное чувство баланса и гармонии. Но, надеюсь, скоро мы изменим такое положение дел.

— Что вы имеете в виду?

— Вы видели знаки?

Том отрицательно покачал головой.