Знак небес

После этого они со священником еще не раз говорили, но отец Николай даже не пытался поднимать тему вооружения, армии и несвоевременности всяких изобретений. Как отрезало.

— Будь уверен, Слава, что он ничего бы нам не сказал, — еще раз твердо повторил Константин. — А что касается коктейля Молотова[69], — медленно произнес он, — то мне непонятно только одно. Ну, добьемся, к примеру, мы с Вячеславом, чтобы эта нефть к нам на Русь, можно сказать, рекой потекла. Но ведь тебе же, Миня, надо будет целый нефтеперегонный завод строить. Справишься ли?

— Этот завод даже я тебе выстрою, — усмехнулся Славка.

— Ой ли? — хмыкнул недоверчиво изобретатель.

— Вот тебе и ой. Знаешь, Миня, сколько я их в Чечне спалил в свое время? Не сосчитать. Заодно и на работу их тоже досыта нагляделся, а принцип устройства вообще постиг на раз.

— Неужели все так просто? — удивился Константин.

— Более чем, — развеселился воевода. — Если совсем кратко, то это самогонный аппарат. Да-да, со змеевиком и прочими атрибутами. Отличие лишь в том, что вместо браги заливают нефть и начинают самую обычную перегонку. На выходе, разумеется, идет не спирт, а бензин.

— Вообще-то он хоть и примитивно излагает, но правильно, — подтвердил Минька. — Ничего сложного в этой перегонке действительно нет.

— Примитивно, зато доходчиво и понятно, — не остался в долгу воевода. — Не то что некоторые академики.

— Стоп-стоп, — перебил обоих князь. — А зачем же тогда заводы современные и прочее?

— А в каких количествах бензин нужен? В этом-то все и дело. Разве на самогонном аппарате можно столько выгнать? Только для одного джипа, если весь день на нем разъезжать, и то несколько сот литров требуется, — пояснил Минька.

— Ну и качество опять же, — добавил воевода. — У нас там сплошь и рядом этот самопальный бензин задешево продавали, только никто его не брал, если, конечно, машину жалел, потому что семьдесят шестой у них на самом деле был где-то как водка, то есть сороковой. А если уверяют, что чистейший девяносто второй тебе продают, то считай, что пятидесятый.

— А такие разве бывают? — удивился Минька.

— Разумеется, нет. Машину ими заправлять, все равно что докторской колбасой питаться, которая до этого неделю на солнышке полежала. Опять же степень очистки. Там же смол остается раз в двадцать выше нормы. Сразу все забьется. Но здесь он нам только для бутылок с горючкой нужен, так что на смолы плевать, а уж на октановое число тем более. Лишь бы горело, и ладно. Так что самогонный аппарат подойдет.

— Стало быть, Чечня, Азербайджан или Тюмень, — задумчиво произнес князь и почти мгновенно сделал вывод: — Тогда только Чечня. Тюмень вообще отпадает и даже рассмотрению не подлежит — там нефть намного глубже под землей находится, а у нас ни оборудования нужного нет, ни всякого прочего. Зато на Кавказе она, можно сказать, прямо из земли сочится. Бери — не хочу. Но до Баку ехать намного дольше, и опять-таки проблемы, думается, с правительством тех мест могут возникнуть. Словом, тоже отпадает.

— Ну, нет мне покою, — сокрушенно вздохнул Вячеслав. — Уж я и на семьсот лет назад залез, только чтоб туда больше не ездить, ан нет — и тут меня достали. А ведь говорил себе сколько раз — в Моздок я больше не ездок. Оказывается…

— Значит, это твоя судьба, — развел руками князь. — Хотя я считаю, что ты, Слава, напрасно сокрушаешься. Тем более что народы, живущие именно на Северном Кавказе, — сплошные дикари и особой опасности не составляют. Там сейчас единственная реальная и могучая сила — это аланы, между прочим, уже частично принявшие христианство.

— Аланы — это…

— Это предки нынешних осетин. Здесь, на Руси, их называют ясами. Народ весьма приличный: и слово свое держит всегда, и о чести воинской им не понаслышке известно. К тому же нам с ними все равно так и так надо договариваться, чтобы все возможные попытки войск Чингисхана выйти на Русь через Кавказ были наглухо заблокированы. То есть это наши потенциальные союзники. И тебе, дорогой мой воевода, еще придется муштровать и приучать к строю их лихую и достаточно стойкую, не в пример половцам, но очень уж недисциплинированную конницу, которая сейчас дает прикурить кому угодно на всем Восточном Кавказе.

— А чеченцы и прочие? — не унимался Славка.

— Ну, я же сказал. Сейчас они представляют собой исключительно племена дикарей. Никакой опасности для нас. Ты сам подумай. Если уж этих папуасов аланы вовсю гоняют, то нам-то какая от них угроза может быть? Из крупных городов в тех краях только Дербент расположен.

— Знаю я его, — не преминул похвалиться своей осведомленностью Славка. — Райцентр в Дагестане.

— Это он в той нашей истории не больше чем райцентр. А сейчас это пока что самый могучий город-крепость, потому что стоит на пути единственного удобного прохода из Закавказья на Северный Кавказ. Его еще Сасаниды основали.

— Сосу… кто? — встрепенулся воевода.

— Проще говоря — персы, — пояснил спокойно Константин. — Лет за четыреста до нашей эры он был северной границей их владений. Между прочим, у него даже первоначальное название персидское: Дарбанд.