Знак Нефертити

— Я? Я о маме, конечно… — вдруг смутилась она, опустив глаза в чашку. — Да, вы правы, наверное… Может, я и попытаюсь… Я попробую…

— Конечно, попробуйте. Дети вообще по природе обязаны быть умнее, мудрее своих родителей. Да, объяснить трудно. Да, сразу не поймет. Мы все так устроены, что все самое плохое, как нам кажется, не умеем в себя принять. А ведь, по сути, — для того и живем… Чтобы плохое аккумулировать в хорошее… Вот скажите — вы хорошо понимаете своих детей?

— Ну, это отдельный разговор…

— Да я думаю, тот же самый. Ведь так?

— Я… Я не хочу об этом говорить, Иван.

— Да можете и не говорить, и без того все понятно. Вы бежите, и дети ваши бегут… Все вполне закономерно, Анна. Просто кому-то надо взять и остановить это всеобщее бегство. Именно вам и надо остановить.

— Как?! Как остановить?

— Да все в ваших силах, Аня. Просто нужно вернуться в изначальную точку — к маме. Нужно повернуться к проблеме лицом, перестать от нее бежать запыхавшись. Иначе может быть поздно, слишком поздно…

— Не знаю… Может, и впрямь уже поздно… Может, и не успею…

Сглотнула вмиг образовавшийся слезный ком, отвернулась к окну. Как хорошо, что он не стал спрашивать, отчего она может и не успеть. Наверное, почувствовал — не надо спрашивать. Вдохнула в себя с силой воздух, потянула шею, вздернула вверх подбородок…

А он все молчал. Глядел на нее внимательно и молчал. Потом, когда молчание совсем уж набухло тягостной никчемной паузой, вдруг произнес:

— А у вас очень красивый профиль, Анна. Классический образец, а не профиль. Вам кто-нибудь говорил об этом?

— Да, конечно… Конечно, особенно в молодости. Говорили, что у меня профиль Нефертити.

— Ух ты! Эка вы замахнулись…

— Это не я замахнулась! Это мне другие так говорили! — сердито развернулась она к нему лицом. — И вообще… Ваша ирония вообще не к месту! Я ж не просила комплиментов, вы сами…

— А вы знаете, недавно одна британская исследовательница обнаружила, что, оказывается, древний скульптор, который лепил Нефертити, просто ей польстил… Сначала создал ее лицо таким, каким оно было, ничего не приукрашивая, а потом все переделал. Видать, она рассердилась, когда себя увидела, и заставила его сделать пластику.

— Ну уж… Сочиняете, что ли?

— Да совершенно точно! Просто в те годы, когда археологи ее в Египте откопали, не было специальных технологий, вот и прослыла царица эталоном женской красоты. А недавно ее всякими лучами просветили… И что на самом деле оказалось? У Нефертити нос был картошкой, с горбинкой и загнут к губе. Представляете, что за носяра бедной фараонше достался? А еще полно морщин на лице, и глаза обыкновенные, и уголки губ вниз опущены… В общем, мастер перестарался с фотошопом посредством обыкновенной штукатурки… А мы теперь, пожалте, любуемся!

— Иван! Вы это все придумали, да? Ну, сознайтесь, только сейчас придумали?

— Ничуть… А чего вы так бурно и горестно среагировали? Правда, она всегда такая, Анна. Неказистая, грубая и обидная. Потому и не нравится никому. Обман всегда слаще правды. Видите, даже в те древние времена так было.

Она вдруг обиделась. Смешно сказать — именно за правду о Нефертити и обиделась. Будто он это про нее сейчас рассказал — с носом картошкой, с морщинами, с опущенными уголками губ… И вообще, что он себе позволяет, расселся тут, психолог доморощенный!

— Вы, наверное, считаете себя умнее других, Иван? Имеете право поучать, наставлять, советовать? Да кто вы такой? Я разве просила проводить со мной душеспасительную беседу?

— Нет, не просили. Это я сам, можно сказать, инициативу проявил. Не могу смотреть на трагедию человеческого надлома, так и тянет из нее за шиворот вытащить.

— Хобби у вас такое, да?

— Ну, можно сказать… Да вы не обижайтесь, Аня. Ничего особенного в моих посылах к вам нет. Просто помочь хочу. Нормальное человеческое чувство.

— Ага. Это называется — чужую беду руками разведу.

— Нет уж. Разводить свою беду вы сами будете, тут я вам не помощник. Зато теперь сможете к ней хоть как-то подступиться, ведь правда?

И полоснул своими острыми глазищами, и опять как бритвой внутри порезал. Потом отодвинул от себя чашку с кофе, нахмурил брови, кинул быстрый взгляд на запястье с часами.

— Идите, Иван. Вы торопитесь, я смотрю.

— Да. У меня работа срочная, статью надо сдать… Целый день за компьютером просидеть придется, еще и вечер захватить. А вы сегодня в кафе петь будете?

— Буду. Вы еще вчера у меня спрашивали.

— Да, конечно. Тогда давайте так поступим… Я вас после кафе встречу и домой провожу, идет?

— Ну, это совсем необязательно. И вообще… Зачем вы со мной возитесь?

— А вот вечером и расскажу — зачем… Спасибо за кофе, за гренки, все было замечательно! Не провожайте, я сам дверь за собой захлопну… До вечера, Анна!