Знак обнаженного меча

Не чувствуя из-за болезни никакого желания обедать, Рейнард вернулся на работу; к несчастью, в банке было больше посетителей, чем обычно, и ко времени закрытия стало ясно, что уйти удастся лишь под вечер. И снова Рейнард ощутил в глубине души постыдное облегчение: если ему придется задержаться в банке достаточно долго, Рой, несомненно, устанет ждать… Возможно, отчасти именно эта полуосознанная надежда подвигла его работать медленнее и усерднее, чем обычно; отчасти же, несомненно, затормаживал его действия все усиливающийся жар. Так или иначе, было уже полседьмого, когда он ушел с работы — гораздо позднее обычного и слишком поздно (решил он), чтобы торопиться на встречу с Роем.

Выйдя из банка, Рейнард, по привычке, зашагал вдоль Хай-стрит, к автобусной остановке у мэрии. Неожиданно он свернул в сторону и, срезав путь по боковой улочке, вышел к следующей остановке автобусного маршрута: он вспомнил, что ему нужны были бритвенные лезвия, а магазин, в котором он обычно делал покупки, находится неподалеку. Мысль о том, что Рой, возможно, все еще ждет его у остановки рядом с мэрией, беспокойно зашевелилась у него в глубине души, но он ее проигнорировал, уверив себя, что ему и правда нужны лезвия и чуть более дальняя, чем обычно, прогулка, возможно, пойдет ему на пользу.

К тому времени, когда он дошел до автобусной остановки, почти стемнело. Увидев неподалеку табачную лавку, он решил нарушить свои обеты и купить сигарет. Со странным чувством морального падения он приобрел упаковку «Голдфлейк» и коробок спичек и, ожидая автобуса, вытащил сигарету и закурил. Табак был еще более безвкусным, чем обычно, — несомненно, из-за болезненного состояния Рейнарда; он отбросил сигарету и нетерпеливо встал на краю тротуара, высматривая автобус.

Пока он ждал, мимо проехала машина — достаточно медленно, чтобы привлечь его внимание. Машина вдруг показалась знакомой; Рейнарда охватил приступ дрожи, и он чуть было не отвернулся, но что-то его удержало, и прежде чем он успел двинуться, водитель повернул голову и посмотрел ему прямо в глаза.

Это был Рой Арчер.

Рейнард тоже глядел на него, будто попав под гипноз знакомого темного взгляда. Это продлилось всего миг; лицо отвернулось, и машина быстро поехала к светофору, где как раз переключался свет. Мгновением позже у тротуара остановился автобус, и Рейнард шагнул внутрь. Больной, весь дрожа и еле осознавая где он и что с ним, он сел и принялся шарить по карманам в поисках билета; его парализовал страх, равного которому он не ведал и не испытывал — страх, что он, возможно, сходит с ума.

Ибо Рой посмотрел сквозь него;ни одним движением он не выдал, что заметил присутствие Рейнарда. Недели товарищества, «план учений», чай и выпивка в «Храбром солдате», «гимнастический зал» на холмах — все это словно превратилось в ничто, в смутные воспоминания, далекие, как память о детстве или о некой туманном предсуществовании. Быть может, в отчаянии думал Рейнард, все это никогда и не происходило: быть может, все его сложные отношения с Роем были иллюзией; и все же он не мог в это поверить — вспоминая рукопожатие Роя, привычные обороты его речи и дружелюбную дурацкую улыбку.

— Что стряслось, приятель, — нездоровится? — спросил кондуктор, беря у Рейнарда билет.

— Неважно себя чувствую — простыл, — еле слышно пробормотал Рейнард. — Сейчас я в себя приду…

Он выпрямился и уставился в окно, стараясь хоть немного упорядочить хаос в сознании. Автобус качнулся и, набрав скорость на окраине городка, размеренно покатил вперед, мимо огородных делянок, спортплощадок и участка новой застройки, в темнеющую даль.

9. Словно горемычный призрак

Случившийся у Рейнарда грипп (а это оказался он) продержал его дома следующие десять дней. Двое суток болезнь протекала в острой форме, и, казалось, могут начаться серьезные осложнения; однако мало-помалу, на пятый день, температура спала, и Рейнард стал медленно поправляться.

Болезнь странно затуманила в его сознании недавние события, и в течение нескольких дней воспоминания о Рое, да и обо всем времени их знакомства, оставались подспудными и неясными, словно это был сон. Вышло так, что вспомнить обо всем его невольно побудила мать. В начале болезни он слегка бредил и, по словам миссис Лэнгриш, беспрестанно повторял имя Роя Арчера; она сказала, что Рейнард будто бы вел какой-то нескончаемый телефонный разговор, в котором пытался доказать капитану (или порой майору) Арчеру, кто он такой. Она говорит ему об этом, добавила миссис Лэнгриш, лишь потому, что не уверена: вдруг это было что-то важное, по работе, о чем ему, возможно, следует напомнить.