Знак обнаженного меча

Рейнард, ставший, как обычно, от пива более восприимчивым и менее критичным, слушал с возрастающим интересом. Даже сейчас он не понимал всего того, на что намекал Рой в своей речи, однако полагал, что довольно хорошо представляет себе основные детали. Уже в тот вечер, когда его друг впервые появился в Прайорсхолте, Рейнард ощутил необычайную убежденность в авторитете Роя; тогда он, конечно, не ведал о природе этого авторитета, но даже в самую первую их встречу сердце его и так дало внутреннее согласие, обет верности, не требовавший для подтверждения никакой формальной клятвы.

— И я догадываюсь, — говорил Рой, — что те тоже укрепляются — не в открытую, конечно; официально это просто рутинная операция — но, судя по тому, что видно и слышно, похоже, что к Блэдбину и Клэмберкрауну стягивают крупные силы. Может, это, конечно, просто блеф, но кое-кто из наших ребят уверен, что те ничего хорошего не замышляют…

Захмелев со второй пинты, Рейнард почти не вникал в то, что говорил Рой; ему довольно было смотреть вблизи на лучащееся здоровьем, обветренное лицо, на темные заводи глаз и подвижные губы под короткими щетинистыми усами. Пришло время уходить. Они вышли из бара и направились к машине Роя; стоял очень тихий вечер, шоссе почти вымерло, и крика чаек было не слышно. Рой сел в машину, не проронив ни слова, и Рейнард вслед за ним. Ему показалось, что он, должно быть, ошибся насчет местонахождения паба, так как до материнского дома они доехали необычайно быстро.

От настойчивого приглашения зайти чего-нибудь выпить Рой отказался вежливо, но твердо.

— Дел полно, — улыбнулся он. — Значит, не забудь — завтра вечером, в то же время на том же месте. Захвати шорты и — спортивная обувь у тебя есть? Отлично, ну тогда до встречи. Бывай!

Он завел машину и отъехал. Зайдя в дом, Рейнард подумал, что вернулся сегодня гораздо позже обычного, и виновато признался в этом матери. Однако миссис Лэнгриш восприняла его задержку с обычной безмятежностью; и действительно, когда он взглянул на часы в гостиной, то увидел, что еще вовсе не так поздно, как он вообразил. Он решил, что, должно быть, ушел из банка раньше, чем ему тогда показалось.

Ближе к ночи, перед сном, он ненадолго вышел в сад подышать воздухом. В тишине ему опять почудился далекий сигнал горна, и он припомнил, что Рой сказал что-то про «Блэдбин и Клэмберкраун». Тогда он оставил это замечание без внимания; теперь же вновь поймал себя на мысли, преследовавшей его уже несколько дней. Загадочный район, известный как Клэмберкраун, лежал за холмами к юго-востоку — и именно с той стороны, как ему казалось, доносились звуки горна. Рейнард безуспешно попытался вспомнить, что конкретно Рой сказал об этой местности; но он устал, выпил две пинты пива, и слова Роя — в чем бы они не состояли — совершенно изгладились из его памяти. И все же, пока он стоял в саду, напряженно вслушиваясь в темноту, ему на память пришел один случай, когда-то давно приключившийся с ним самим: он снова вспомнил дни раннего детства, когда исхаживал мили по лесистым холмам в поисках заброшенного постоялого двора под названием «Пес». Он так его и не нашел — но как-то в жаркий августовский день, пробираясь сквозь плотные заросли, вдруг выбрался на поляну и увидел вокруг себя солдат. То был, как он потом узнал, пехотный батальон, вставший лагерем в этом уединенном месте для каких-то особых полевых учений… Испугавшись багровых, ухмыляющихся рож, он развернулся и бросился наутек по той же тропинке, по которой пришел, — вслед ему несся хохот и свист. Это происшествие так его поразило, что он на годы оставил поиски Клэмберкраунского «Пса»; когда же он перерос этот нелепый страх, то обнаружил, что и давняя его мечта найти постоялый двор тоже исчезла.

6. Двойственный образ

На следующее утро Рейнард проснулся во власти странного и неотступного волнения, причину которого несколько минут не мог себе уяснить. Внезапно он вспомнил: сегодня ему предстояло начать «тренировки».