Знак оборотня (В рабстве у бога)

- В те поры - тринадцать раз по полу миллиону лет назад ( это примерно 1/40 галактического года) на вашей планете поселилась диморфная раса, прибывшая сюда из иной галактики. Их было немного, беглецов, оставивших родину. Доставило их в окрестности Солнечной системы удивительное существо, обитающее в звездных туманностях. Мы их встречали во время нашего путешествия. Пришельцев было немного, примерно по тысяче особей первого и второго вида. На Земле они застали райские условия - да будет вам известно, что отдел Плиоцена с точки зрения климатических условий, был самым замечательным периодом в истории планеты. Потом пришли холода, пополз ледник. Бр-р-р...

Старик подошел к окну, из которого открывался вид на горную долину. По ней вертлявыми излучинами бежал Джормин. Продолжил он после долгих минут молчания.

- Раса была не чужда разума, однако беглецы решили, что в тех условиях, в которых они оказались, можно переступить Завет. Не могли, видите ли, отказать себе в удовольствии, - дедушка Маркс саркастически засмеялся, - спариваться с неким видом носатых обезьян. Конечно, не в прямом смысле слова, хотя подозреваю, что случаи скотоложества были нередки. Чувствуя неизбежность вырождения на гостеприимной, но чуждой планете, они начали экспериментировать с наследственным аппаратом.

- Ну и? - привстав со стула, злым шепотом спросил я.

- Вымерли. Более того, погрязнув в грехе, докатились до экспериментов с млекопитающими. В том числе и с первобытными хищниками.

Старец многозначительно глянул на меня.

- Значит, там исток нашего рода? - я неопределенно ткнул пальцем в пространство. - In vitro? (сноска: В пробирке.)

Он кивнул. Мне стало грустно.

- Не расстраивайтесь, ваша ветвь доказала свою жизнеспособность. Этот эксперимент - один из немногих, закончившихся удачно. Галактические пришельцы тоже не растворились бесследно. В будущем одна из их оболочек породила эльфов, вил, русалок. Другая - гномов, гоблинов. Многие из них, в конце концов, поклонились Гагтунгру и расплодились в иных измерениях в качестве игв. Носатые обезьяны, получившие подобную встряску, пошли своим путем и на переломе последнего миллионолетия дали начало homo sapiens. Добавлю, что представители диморфной расы обладали значительной сверхчувственной силой. Они уверенно чувствовали себя в обращении с ментальными технологиями. Их потенциал не угас - растворился в миллиардах и миллиардах ваших соплеменников.

Старик вернулся и снова уселся в кресло напротив меня.

- Вот так, - сказал он. - Как видите, они растворились, а мы выжили. Мы им не судьи, но факт остается фактом. Все бы ничего, только подобные эксперименты с живой тканью, в принципе допустимые и полезные - если, конечно, они проводятся в соответствии с законодательством и традициями, в их случае стерли принципиальную грань между добром и злом и приоткрыли щелку. Дьяволу позволь только коготочком зацепиться, он всю руку просунет.

- О дьяволе вы, надеюсь, метафорически?

- Отнюдь. В самом что ни на есть реальном - физическом - смысле. Вам ли, хранителю, объяснять, что те сражения, в которых вам довелось участвовать, лишь отголоски бурь, разгулявшихся в межзвездном пространстве. Мы знаем, нас ищут... - Карл Маркс неожиданно перешел на трагический шепот, - но мы не можем крикнуть в ответ - мы здесь! Архонты начеку. Они бы дорого заплатили за возможность уничтожить нас, дерзнувших проникнуть в тайну. Нам теперь известно, кто пытается изменить физику мира. Они хотят добиться такого положения, чтобы причинно-следственные связи, господствующие в одних частях вселенной, не совпадали в своих сущностных, вероятностных категориях с законами, действующими в других её частях. Их цель - разрушить согласие, изначально заложенное в фундамент мира. В этом случае Межзвездной среде не быть.

Глаза старца блеснули. Над седой гривастой головой засветился нимб. Зловещим голосом он продолжил.

- Живы прислужники тьмы. Мы знаем, они нас ищут. Мы знаем...

Старик замолчал. Я тоже притих. Мы долго сидели в тишине. Слышно было, как начал подкапывать кран в санитарной камере. Капли падали размеренно, как секунды. Наконец и этот шум стих... За широким окном сгущались сумерки. Золотистый вечерний свет заливал долину. Струился по перекатам Джормин. Лось вышел на водопой. Вскинул рога, постоял, понюхал воздух. По склона ближайших сопок кормились тучи полярных куропаток, стайками перелетавших с одной поросшей брусничником моховины на другую. Я вздохнул, все-таки любить на нашей земле большая радость. Редкое счастье... Искоса глянул на соседа что-то на его лице не было заметно большой радости от того, что они, соблюдавшие Завет и традиции выжили, а вот те, смешавшиеся с местной фауной, сгинули.