Знак предсказателя

– С отцом Владимиром? Конечно. Если б не его поддержка… не знаю, как бы я смогла пережить гибель Ирочки…

– Мы видели, он заходил к вам позавчера. Вам не показалось, что он чем-то расстроен?

– Нет. Просто пришел справиться, как мои дела. О себе вообще ничего не говорил. И выглядел как обычно.

Тут она поднялась и сказала нервно:

– Ради бога, уходите.

Взгляд ее был прикован к дороге, должно быть, мужа ждала с минуты на минуту. Мы простились и вышли через боковую калитку.

– Что скажешь? – спросил Вадим.

– Она дважды по-настоящему испугалась, – ответила я. – Первый раз, когда мы сказали про женщину в белом, точнее, когда я упомянула, что та была возле реки в день гибели Иры. И второй, как ни странно, когда речь зашла о священнике.

– Чего ж странного, батюшка рванул сюда со всех ног. Так спешил утешить? Темнят чего-то православные. Ну а касаемо подруги… вдруг наша Вера видела то, что видеть ей не полагалось?

– Будь у Нины Михайловны какие-то подозрения, скрывать их от полиции она бы не стала. Ведь речь идет о ее дочери. Черт… забыла спросить: не заметила ли она в то утро синяки на руках девочки?

– Джокер уже справился на сей счет. Следователю она заявила: никаких синяков не видела, в то утро дочь надела блузку с длинными рукавами.

Я кивнула и пробормотала с досадой:

– А если то, что видела Вера, имеет отношение не к гибели девочки, а к чему-то другому?

Вадим хмыкнул и развел руками:

– К чему, например?

– Не знаю, – честно ответила я.

Мы вышли на площадь, количество взволнованных граждан, снующих от магазина к магазину, лишь увеличилось. Ранее такого оживления наблюдать не приходилось. Тут мы обратили внимание на растрепанную бабу со свежим синяком под глазом. Она стояла посреди площади, обращаясь к прохожим с гневной речью:

– Покайтесь, пока не поздно! Истинно говорю: гореть вам всем в геенне огненной!

– Уймись ты, дура! – рявкнул проходивший мимо мужик. – С утра гляделки бесстыжие залила…

– Михалыч, – обрадовалась она. – Ты б дал мне взаймы двадцать рублей. Ведь всего двадцать рублей и нужно. Будь человеком…

Он досадливо махнул рукой и пошел дальше, а баба продолжила обличения, без особого, впрочем, толка. На нее подчеркнуто не обращали внимания.

– Надо полагать, это та самая Раиса, на которой батюшка погорел, – смеясь, заметил Вадим. – Стой здесь.

Он направился в ближайший магазин, где разжился бутылкой водки. Пакет держал под мышкой, кивнул мне и пошел в направлении обладательницы фингала.

К тому времени она, малость притомясь, устроилась на скамье возле магазина «Снежана» и горестно вздыхала, поглядывая на прохожих. Подойдя к ней почти вплотную, Вадим спросил:

– Что там с геенной огненной? Остро интересуюсь.

– А ты кто? – заволновалась тетка; несмотря на плачевный вид, чувствовалось, что она гораздо моложе, чем может показаться, и называть ее так мне, пожалуй, не стоило.

– Хороший человек с тяжестью на душе. Как насчет того, чтобы поговорить?

Тут он продемонстрировал горлышко бутылки, вытянув его из пакета.

– А девка твоя, что, с нами пойдет?

– Конечно.

– Только, это… без глупостей всяких, без извращений, не люблю я это.

– Я же сказал: душу хочу излить. Какие извращения?

Она поднялась и побрела за нами.

– Куда идем-то?

– Мы здесь неподалеку угол снимаем, – сообщил Вадим, а я подумала: в какой восторг придет мадам Ключникова, обнаружив нашу гостью.

– Давайте лучше ко мне… Но сразу предупреждаю: с закусью плохо. Болею я очень… душой и вообще. Не до хозяйства сейчас.

– Закусь организуем, – пообещал Воин и вновь отправился в магазин, а мы топтались на площади в тени голубых елей.

– Мужик твой? – спросила она тихо. Я кивнула, а она продолжила: – Звать как?

– Его?

– Тебя.

– Лена.

– Ага. А меня Рая. Раиса то есть. А мужа?

– Вадим. Только он еще не муж.

– Главное, чтоб рядом был. А муж или не муж – это дело десятое. Одной беда. Все болезни от одиночества. Я вот который год бедствую, то одно болит, то другое, таблетки все пью и пью, не помогают. А сколько за них платить приходится? Жуть. Наверное, придется бросить пить, – закончила она, а я озадачилась: с чем она собирается покончить: с таблетками или пьянством, но уточнять не стала, потому что Вадим вернулся.

На закуску он не поскупился, чем вызвал беспредельное уважение Раисы. Жила она неподалеку. Низкий деревянный дом выглядел уныло, однако фасад украшала огромная тарелка-антенна. Хозяйка открыла дверь и вошла первой. Уборкой Раиса себя не обременяла и сейчас вдруг почувствовала нечто вроде смущения.

– Это… может, в саду сядем? На воздухе?

Однако в сад отправились не сразу, занялись закуской. Кстати, за работу Раиса взялась с энтузиазмом и управилась быстро, может, этому способствовала неуемная жажда. Между делом поведала историю своей жизни. Вадим сочувствовал, я кивала и оглядывалась. Среди разномастной рухляди, которой до отказа было забито жилище, выделялся новенький телевизор воистину гигантских размеров. Его пожилой собрат занял место в кухне. Раиса включила оба, как только вошла в дом.