Знак Скарабея (СИ)

Таверет устроилась на спине сфинкса, обхватила его за шею.

— Крепко держишься? — спросил он и, не дожидаясь ответа, взмыл в небо.

Ветер ударил в лицо, навстречу рванули ошалевшие звёзды... Таверет не сдержала радостного вопля — в ответ на это сфинкс заложил крутой вираж, так что она чуть не слетела вниз, и помчался в сторону океана.

Вскоре они уже сидели на берегу, в нескольких атурах от сияющего разноцветными огнями курортного Нехена, и наблюдали, как над волнами восходит полная луна, почему-то отливающая тревожно-красным. Впрочем, это было невероятно красиво и необычно, так что Тави отогнала от себя невесть откуда взявшиеся недобрые предчувствия.

По воде, прямо к ногам протянулась лунная дорожка, чуть подальше от берега резвились дельфины. Ещё одни переселенцы с Земли, отлично прижившиеся в местных условиях. Таверет захотелось присоединиться к компании, но она продолжала сидеть на месте, оперевшись плечом о теплый бок сфинкса.

— Красная луна к переменам, — заметил он как бы между прочим.

— Перемены — это хорошо или плохо? — спросила она, просто чтобы поддержать разговор.

— Кому как, — фыркнул сфинкс и прикрыл её своим крылом. — Но ты можешь посмотреть в воду и попытаться угадать будущее.

— Никогда не пробовала рассмотреть будущее в беспокойных водах. Зеркало воды вообще обманчиво, а уж когда оно покрыто волнами, шансов уловить суть практически нет.

— А ты попробуй, — не унимался сфинкс. — Мне правда интересно, что покажет тебе красная луна.

Таверет неохотно выбралась из-под теплого крыла и пошла к воде. Вынула из волос цветок, сорванный несколько часов назад у реки. Нежные лепестки оставались такими же свежими, как будто всё ещё подпитывались от родного корня. Ленивые волны то накатывались на берег, то с шипением уползали, так что пришлось зайти поглубже. Таверет оборвала лепестки и бросила их прямо на лунную дорожку, прошептала слова заклинания.

Волны вокруг неё вдруг замерли, отступили, образуя озерцо совершенно неподвижной воды, на поверхности которой плавали пять нежно-розовых лепестков.

Тави сосредоточилась на ближнем. Лепесток, рассыпавшись разноцветными искрами, ушёл под воду, и тут же на его месте возникло видение: она сама, делающая записи в тетрадке. На редкость содержательно...

Второй лепесток: разъярённая львица, в которой легко угадывалась Сехмет, напротив незнакомой волчицы-оборотня, коих в Джепте отродясь не водилось. Обе — в боевых стойках, но бой пока не начинают.

Третий: сплошная облачность над Атоном. Почему-то от этой картины стало жутко.

Четвёртый: саркофаг, над которым склонились двое мужчин. Ни лиц, ни места действия не видно, но ощущение не менее жуткое, чем от предыдущего видения. Не к добру грядущие перемены. Ох, не к добру...

Она уже жалела, что вообще поддалась на уговоры сфинкса и начала это гадание. Но останавливаться нельзя. Не ожидая ничего хорошего, она направила энергию на последней лепесток.

Из глубины вод на неё глянуло знакомое, но почти забытое лицо.

— Привет, красотка, — радостно улыбнулся Сэт, как будто и не было этих тысячелетий, когда от него не долетало никаких вестей. — Соскучилась?

— Ни капельки! — раздражённо бросила Тави начавшему таять видению и пошлепала к берегу.

— Ну что? — нетерпеливо спросил сфинкс, стоило ей шагнуть на берег.

— Бред пьяной обезьяны, — отмахнулась Таверет. — Говорила же, не гадают на океанских водах.

Сфинкс рассмеялся.

— Бред, или не бред — время рассудит. Давай возвращаться, у тебя вроде ещё дела какие-то в пирамиде были.

Таверет согласно кивнула и полезла ему на спину. Весь обратный полёт у неё не шёл из головы Сэт и то, что он сказал. Она не верила, что он может вернуться. Не после всего, что было между ним, Гором и Осирисом.

Она, кстати, в той истории была на стороне Сэта. Да и на чьей ещё стороне ей быть, если именно к ней он пришёл после измены Нефтиды? Именно Таверет стала ему жилеткой, матерью, любовницей. Именно она помогла ему вернуть гордость и поддержала с планами мести. А как иначе? Виновный должен быть наказан, таков высший закон. И она же указала Сэту на двери, когда поняла, что месть для него стала самоцелью. Он не обиделся. Никакой любви между ними никогда и не было. Так, психотерапия. Только почему же сейчас, после увиденного в водном зеркале, ей так неспокойно? В конце концов, у неё есть Собек, и Монту всё ещё смотрит влюблёнными глазами. А может, дело не в том, что было в прошлом? Может, она опасается проблем, которые непременно принесёт с собой Сэт, стоит ему объявиться в этом мире? Таком спокойном и уютном, где дети Атума наконец-то живут без склок и выяснения отношений?

Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что практически не заметила обратного полёта. Очнулась, только когда сфинкс приземлился прямо напротив входа в пирамиду.