Знак Сокола

Небо над Невой постепенно светлело — в Приладожье начинался новый день. Быть бы ему тем же однообразно тихим, изредка перемежаясь со звуком крестьянского топора или хриплым вороньим карканьем, но нет спокойствия на этой земле. Не дают люди покоя ни себе, ни зверю, ни птице. Гордыня человеческая не знает границ — она их постоянно желает раздвинуть и желательно подальше. Но, как часто бывает, каждая коса, да и найдёт на свой камень.

Нотебург, осаждаемый лишь несколько часов, уже был готов к сдаче. Гарнизон крепости, потеряв за это время из пяти сотен человек, находившихся за стенами чуть более пяти десятков, в том числе молившегося в церкви несчастного полковника Кунемундта, доброго пастора Оке Грина и четырёх служителей церкви, морально был надломлен. Нервы солдат не выдерживали столь плачевного положения дел. Было бы сия осада привычной для них, видели бы они врага, да могли бы они отвечать неприятелю ядром и свинцом — вот тут шведский солдат проявил бы все свои лучшие качества. А сейчас он вынужден прятаться от злодейства московского — сводящего с ума дыма зловонного, да взрывающихся над головами бомб. Удивительно, но русские не садили из своих пушек по стенам или башням фортеции, казалось, они не хотят разрушать свою бывшую крепость. Кто-то из офицеров предположил подобное — дескать, они уже видят шведский Нотебург снова русским Орешком, потому им не с руки ломать стены.

— Они нас всех перебьют, стен не разрушив! — воскликнул рыжий капрал, увидев, как очередная бомба свалила на снег двух солдат перебегавших двор. Один помер сразу, а второй ещё около получаса оглашал двор и ближнюю стену криком и стонами, покуда не затих, истекая кровью. Тогда-то и прогремел громом последний довод к немедленной капитуляции — подрыв проездных ворот в Государевой башне. На большее гарнизона не хватило, офицеры не могли принудить солдат к стойкой обороне крепости, ибо сами находились не в лучшем состоянии духа.

Южный берег Невы

Поворчав по поводу устроенной сапёрами перестрелки со шведами, полковник удовлетворённо улыбнулся и не успело ещё каменное крошево осесть на белое покрывало снега, как построенные в цепи четыре сотни ангарцев и стрельцов, чуть качнувшись, пошли вперёд, навстречу своей первой победе над шведом.

— Женя, с Богом! — Смирнов положил руку на плечо Лопахину и кивнул обернувшемуся капитану:

— Смотри, чтобы стрельцы не нанюхались химии. Осаживай их вовремя. Удачи!