Знак Сокола

— А что мне сдеется? — засмеялся Мишка. — Я ещё в Енисейске всякого наслушался об онгарцах и двор их видел.

— И что? — искоса глянул Симеон. — Уж тогда сбежать удумал?

— Так и есть! Ежели самый распоследний отрок ихней одет как боярский сын и никоей нужды не имает? Той зимой я много чего услыхал, чего ты и знать не знаешь. Ты, Симеонка, лучше бы уму-разуму набрался у онгарцев — выбился бы в люди.

— Так тебе и выбился? Нешто и ты захотел в люди податься? Может и бороду соскребёшь, яко латинец? — ухмыльнулся молодой казак.

— Нужды в том нет, — улыбнулся Мишка. — Глянь сам, половина онгарцев с бородами и все с крестом на груди. Пошто скрести-то? Ты подумай, упорство ни к чему. Чего тебе упорствовать — к Мартыну возвращаться? Да на кой ляд?

Амур разливался шире, многочисленными протоками соединяясь с обширными озёрами, попадались и болотистые низины. Вдали виднеются сопки, поросшими хвойными и лиственными лесами. Экипаж канонерки в повышенным вниманием оглядывал проплывающие мимо берега, настороженно приглядывая за каждым прибрежным селением. Приамурские земли и дальше были заселены. Но теперь вместо крепких даурских домов попадались лишь шалаши и юрты гораздо более отсталого, чем прежние амурцы, народа. При виде канонерки эти люди разбегались, прятались в лесу. Земледелия они не знали, так как ни единого обработанного клочка земли замечено не было, тогда как в землях дауров и солонов каждое поселение окружали пашни. Ещё через день пути, вечером, когда «Тунгус» пристал к очередному островку на ночёвку, к своему новому начальнику капитану Фёдору Сартинову подошёл бывший десятник Мишка, а теперь стажёр-матрос Михаил Карпович Муромцев и сообщил, что виденный сегодня низкий хребет есть знак.

— Какой знак, Михаил? — с интересом спросил капитан. — Тебе знакомы здешние места?

— Конечно знакомы, товарищ капитан! — воскликнул бывший казак. — От Охотска мы плыли морем до амурского устья, а затем подымались супротив течения бечевой.

— Вот как! — поразился Сартинов. — Так какой же это знак?

— Острожек там Косогорский на островке стоит. А ещё туземцы там зело неприветливы, стрелами завсегда бьют чужаков. Ясашный сбор учинять трудно.

Покуда Фёдор молчал, обдумывая сказанное новичком, тот добавил:

— А до амурского устья там несколько дён пути будет.

— Ну да, ну да, — покивал головой капитан, — а ну, пойдём-ка со мной к воеводе.

Приказав бывшему казаку следовать за ним, Сартинов направился в каюту Сазонова — делиться новостями разоткровенничавшегося Муромцева.

Отпустили десятника примерно через час, покуда Сазонов не исписал несколько листов своего блокнота данными, полученными от Михаила. Тот оказался на радость словоохотливым и поведал ангарцам практически всё, что знал о действиях служилых и гулящих казаках в Сибири. Как он зимовал в Енисейске, как шла ватага от Туруханска до Якутска, а оттуда в Охотский городок. Как оттуда шли морем до амурского устья. Да как отбивали приступы гиляцких людишек в Косогорском острожке. Алексею наиболее интересным показалось то, что Охотский городок, основанный ранее прежнего времени оказывался на поверку центром, не меньше Якутска. Оказывается, что казачки уже вовсю плавали по Охотскому морю, обследовали Шантарские острова и устье Амура, открыли Сахалин и Татарский пролив. Сартинов также был поражён этим обстоятельством. Единственно, что недостаток людских ресурсов пока ограничивал возможности сибирских воевод.

— Чую, эдак нас скоро попросят потесниться малость, — озадаченно произнёс капитан, задув спичку, после того как зажёг второй фонарь.

— Вполне возможно, — согласился Алексей, — но только не в ближайшие годы, я бы даже сказал — десятилетия.

— Остальных слушать будешь? Я бы послушал, — предложил Фёдор. — Вдруг Муромцев чего упустил? Сазонов кивнул и, выглянув за дверь, приказал стоявшему неподалёку караульному матросу доставить к нему на разговор новичков.

— По одному! — проговорил Алексей.

Косогорский острог оказался гораздо более внушительным, нежели Дукинское зимовье. Тут было полноценное дерево-земляное укрепление, даже перед частоколом было натыкано множество заострённых кольев. А на берег у небольшого причала было вытащено три дощаника. На приземистых башнях виднелись медные пушечки.

— Приставать к берегу не будем, — хмуро посмотрев на Сартинова, Сазонов ответил на его немой вопрос. — Побеседовали разок уже.

— А поприветствовать надо, — сказал капитан. — Это обычай такой. Заодно покумекают бородачи.

— Валяй, Фёдор Андреевич, на корабле ты старший.