Знак Святого

– Вполне справедливо. Я отвечу на него. Ты знаешь все, что известно мне. Ты слышала об этом вчера вечером на яхте «Марч хэер». Я сказал то, что думал, но половина сказанного мной – из области предположений. Тебе известно также и то, что мне удалось выяснить сегодня. Я ничего не утаил. Но я в неведении, как и прежде, – с той лишь разницей, что теперь я не гадаю подобно старой деве, искавшей под кроватью страшных грабителей, то ли все это мне приснилось, то ли действительно совершается грязное дело. Тот факт, что Дженнет стрелял в меня сегодня утром, доказывает, что я кому-то здесь мешаю, даже если выстрел служил только предупреждением. И поскольку твой друг Рэнди и капитан – единственные, кому я могу мешать, то они замешаны здесь по самые уши. Даже ребенку это ясно. Ну вот и все.

– И еще одно, – сказала она. – У тебя есть определенная репутация.

– Это правда. – Он признал это без всякого тщеславия или самоудовлетворения, а просто как факт. – Кроме того, я стараюсь ее поддерживать... Теперь твоя очередь. Сегодня утром ты сказала, что я могу задать тебе интересующие меня вопросы вечером – вот я и задаю.

– У тебя пустой стакан, – заметила она.

Когда Саймон начал говорить, он постепенно расслаблял свою руку и наконец выпустил ее пальцы. Она не сделала попытки растереть их, хотя красные следы на ее нежной коже ясно говорили о том, что он злоупотребил своей силой. Но она по-своему тоже была сильной, и он подумал: почему считается, что женщины с божественной фигурой и лицом как на обложках журналов должны непременно быть либо скучными, либо злыми?

Он вернулся к бару, взял бутылку ликера и снова наполнил свой бокал. Затем сказал:

– Если ты хочешь что-то скрыть, у тебя должны быть на это причины.

– Ты меня спрашиваешь, что я знаю, – ответила она. – Я не думаю, что ты мне поверишь, если я скажу, что знаю не больше того, что рассказал мне ты.

– Из разговора с тобой у меня напрашивается вопрос: а какова твоя роль во всем этом деле?

Она позволила ему зажечь ей сигарету, и под его беспощадным взглядом ее удивленные глаза сверкнули аметистами.

– Я встречаюсь с Рэндолфом Марчем, – сказала она.

– В надежде выбраться оттуда?

– В надежде выбраться оттуда, – повторила она, не смутившись.

– Тогда почему ты хочешь пойти со мной?

– Потому что мне хочется.

– Ты надеешься что-то узнать от меня?

– Нет.

Ему было явно не по себе, но он взял себя в руки, хотя ему было очень больно; он хотел, чтобы ей было так же больно, как ему.

– Для тебя не имеет никакого значения, что Марч, возможно, замешан в грязных делишках? – спросил он как бы между прочим.

– Имеет. Имеет большое значение.

– Если бы ты получила доказательства этого, ты смогла бы ими воспользоваться?

– Да, смогла бы.

– И тем не менее ты с ним. Я уверен: он рассчитывает, что ты раздобудешь интересующую его информацию от меня. Твоя задача состоит в том, чтобы поддерживать со мной контакт и выяснить все, о чем я думаю и что собираюсь делать.

– Точно так.

– А что ты ответишь, если я скажу, что уже давно это вычислил и решил, что мне все равно? Что я знал, что тебя приставят следить за мной, но решил, что ты не можешь причинить мне зла и что мне на это наплевать? Что я знал, что ты можешь быть опасной, но не обращал на это внимания, так как люблю опасность и мне нравится быть с тобой? Предположим, я рассказал тебе, что пускаюсь в это опасное дело сознательно и ни черта не боюсь, даже если ты захочешь меня погубить? Потому что я уверен, что ты сломаешься, если увидишь, что я в опасности. Ну, черт со всем этим. Так как?

– Будь ты проклят, – сказала она тихим голосом. – Я бы влюбилась в тебя.

Он был потрясен. Он не хотел заводить ее так далеко или говорить так много.

Ему хотелось подойти к ней, но он знал, что этого делать нельзя. А она сказала:

– Я бы считала тебя дураком. Но полюбила бы за это. А в общем, это не имеет никакого значения.

Он посмотрел на свою сигарету и стряхнул пепел. Затем с удовольствием медленно допил вино. Он тоже знал, что это не имеет никакого значения. Странно, но он чувствовал себя счастливым, гораздо счастливее, чем несколько дней назад, когда только затевал всю эту авантюру. По непонятной причине, а может быть, как раз по вполне понятной.

Когда Саймон пришел в себя, он протянул ей руку.

– Тогда давайте выпьем еще по коктейлю здесь, на Рони-Плаза, – сказал он, – а потом решим, куда нам пойти пообедать. И посмотрим, во что это выльется.

Она встала.

Ее молчаливое согласие он расценил как знак благодарности, однако за ним крылось нечто значительно большее, чего он не мог сразу понять. Было и впрямь трудно пробиться сквозь ее внешнее завораживающее очарование. Она была как бы соткана из белого тумана и лунного света; холодное пламя ее волос и мягкость розовых губ скрывали блеск стального кинжала.

Она взяла его руку.

– Давайте, – ответила она.