Знак вопроса, 1993 № 3-4

Поясним эту мысль примером. Трудно сказать, как давно появились в языке словосочетания, отражающие подмеченную людьми вариабельность скорости течения времени. Мы часто пользуемся выражениями типа: «Время течет…», «Время тянется…», «Время остановилось…», «Время пустилось вскачь…», «Время бежит…», указывающими, что люди подметили некую странность течения времени. Причем в ряде высказываний указывается на существование связи отмечаемых наблюдателями вариаций скорости течения времени с настроением человека, его эмоциональным состоянием. Например: «Счастливые часов не наблюдают», «Время ожидания тянется», а люди, пережившие опасность, нередко свидетельствуют, что в момент наступления опасности время для них словно бы остановилось.

Что это? Болтовня, фантазии? Что же происходит на самом деле? Независимое и властное время, в объятиях которого покорно пребывает окружающий нас материальный мир и мы сами, текущее невозмутимо степенно и размеренно, неужто действительно, подобно непоседливому мальчишке, то скачет на одной ножке, а то вдруг завороженно останавливается, словно зачарованное либо испуганное чем-то вокруг происходящим? Что говорит об этом наука?

Действительно, что же говорит об этом наука?

Не знаю, удивит ли вас то обстоятельство, что наука с этим…согласна. Что подобные шалости времени ей известны, что они действительно однозначно, напрямую связаны с эмоциональным состоянием человека, совпадая с ним не только по знаку, но и по амплитуде эмоции, если так можно выразиться. Кстати, сильнее страха смерти, видимо, нет эмоциональной стрессовой нагрузки. И тогда, именно в экстремальных ситуациях смертельного риска и должны наблюдаться наиболее парадоксальные проявления такого рода. Но, к сожалению, ученые занялись этой проблемой позже, чем народ установил реальность подобных явлений.

Ныне о подобного рода странностях в специальной литературе можно прочесть следующее:

«Точными экспериментальными исследованиями ныне установлено, что человек, испытывающий положительные эмоции, недооценивает временные интервалы, т. е. субъективное течение времени у него убыстряется; при отрицательных же эмоциональных переживаниях временные промежутки переоцениваются, т. е. наблюдается субъективное замедление времени!»

Итак, ученые полагают, что наблюдаемые вариации протяженности временных интервалов имеют субъективный характер, являются ошибками восприятия. Каковы же они, эти ошибки? Быть может, наблюдаемые эффекты безобидны, способны вызвать улыбку, рассмешить? Но, к сожалению, последствия бывают весьма серьезны. Порой указанная недооценка временного интервала влечет за собой гибель людей. Так, например:

«Во время полета по маршруту загорелся самолет. В машине находились, кроме пилота, еще два человека. Исход создавшейся ситуации: летчик катапультировался, остальные члены экипажа погибли, хотя в их распоряжении также были катапультные установки. При расследовании катастрофы выяснилось, что пилот (командир корабля) перед катапультированием подал сигнал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получил ответа, хотя ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между моментом отдачи команды и моментом катапультирования составлял всего несколько секунд. Остальные члены экипажа за этот промежуток времени не смогли подготовиться к катапультированию, так как для осуществления его требовалось провести несколько рабочих операций. Переоценка длительности временного интервала здесь совершенно очевидна. Доля секунды субъективно были восприняты как минуты, что и явилось причиной гибели двух человек экипажа»[3].

Однако не все так просто. Ведь отмечаются не только вариации временных интервалов, интерпретируемые исследователями как субъективные. Порой заявления лиц, переживших подобные ситуации, содержат интересные штрихи, например, в них упоминается о способности выполнять рабочие операции в громадных количествах в парадоксально малое время. Приведем такой случай. «При испытании самолета „Лавочкин-5“ мотор пошел в „разнос“. В довершение всего откуда-то из-под капота выбило длинный язык пламени, хищно облизнувший фонарь кабины. Снизу, из-под ножных педалей, в кабину пополз едкий синий дым.

Час от часу не легче — пожар в воздухе! Одно из худших происшествий, которые могут произойти на крохотном островке из дерева и металла, болтающемся где-то между небом и землей и несущем в своих баках сотни литров бензина.

Очередной авиационный „цирк“ развернулся во всей своей красе!

…Как всегда в острых ситуациях, дрогнул, сдвинулся с места и пошел по какому-то странному „двойному“ счету масштаб времени. Каждая секунда обрела способность неограниченно — сколько потребуется — расширяться: так много успевает сделать человек в подобных положениях. Кажется, ход времени почти остановился!»

Сказанное — не литературный прием. Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель Марк Галлай — автор книги «Испытание в небе», фрагмент которой был приведен, не грешит «красными словами» — он документально точен!