ЗНАК ВОПРОСА 1995 № 03

Конечно, можно встретить десятки изображений, где рога на голове божества, например у духов буддийского пантеона, напоминают могучие рога буйвола, но большинство этих изображений довольно поздние и вполне могли стать результатом обычной мифологической гиперболизации действительности. Фольклор, как известно, обычно склонен преувеличивать, нежели приуменьшать. Вообще, большие рога несут ясную смысловую нагрузку — они вызывают страх, ощущение собственного бессилия и слабости перед могуществом бога — обладателя рогов, напоминают о наказании. Но зачем же тогда изображать небольшие рожки, которые вряд ли напугают кого, разве что удивят? И тем не менее довольно часты именно такие небольшие рожки или просто бугры на головах у многих могущественных божеств или — обратим на это внимание! — у первомудрецов.

Кажется, за этой рогатостью стоит какая-то вполне ощутимая реальность, обратившая на себя внимание древних людей, оставившая свой след в легендах и изображениях, но пока не понятая нами, ибо долгое время воспринималась как яркий оживляющий мазок на общей мифологической картине мира.

А может быть, не рога, а рог? Именно один небольшой рог? Дело в том, что в китайском языке не существует явного морфологического указания на множественное и единственное число, и слово «цзяо» можно перевести и как «рог» и как «рога». Число определяется чисто контекстуально по указателю, например, если в тексте стоит слово «один», «два» или какой-то другой указатель. А вот в ранних текстах по китайской мифологии таких указателей нет. А значит, и наш второй вывод — рог мог быть один.

Ну и что? — может спросить читатель. Один или два рога — какая разница, ведь наукой существование рогатых людей не зафиксировано? Не принимать же во внимание мифического волшебного единорога, который мог разговаривать и выполнять желания людей, а на поверку оказался обыкновенным, хотя сегодня уже довольно редким носорогом.

Кажется, мы зашли в тупик. Но давайте вглядимся в одну из странных археологических находок времен неолита — так называемую крышку для сосуда «гай». Крышка эта несет антропоморфное изображение, то есть воспроизводит черты человеческого существа, правда в довольно утрированном виде. На ней изображено существо (условно — человек) с очень небольшими рожками и извилистым костным гребнем между ними, который идет ото лба, через всю голову, доходя до шеи. Гребень этот невысок, если рассчитать его в масштабах головы человека, его высота едва ли составит 3–5 см. Такова же и высота рожек.

_{Крышка со странными «наростами» и стреловидным гребнем из Китая}

Вспомним другое изображение на крышке, которое по виду напоминает человека в скафандре. И здесь наше внимание привлекут два странных характерных нароста на голове, которые логическому объяснению не поддаются, даже в контексте «космической» теории. Что это — реликты какой-то древней рогатости? Почему именно эта часть столь привлекла древних скульпторов. В неолитическую эпоху изображения на предметах, росписи, керамика отражали либо то, что сильнее всего поражает сознание, либо то, что считается сакральным и божественным. Именно эти вещи достойны фиксации в изображении. Ваяя их, первобытный творец как бы сам приобщается к этой божественности, идентифицирует себя с изображением (здесь лежат истоки охотничьей магии). Изображение всегда символично, как символично и первобытное восприятие человека, в данном случае — он не реалист, и даже не импрессионист, потому что творит не по впечатлениям об увиденном. Он предельный символист, ибо для него важно не то, что изображено, а та вторая внутренняя реальность, которая стоит за внешними формами. Оказывается, что эта внутренняя реальность более «настоящая», более сакральная, чем наш видимый мир, который не более чем оболочка внутренней непостижимой тайны мира. Таким образом, даже первобытное творение несет в себе познавательную перспективу, обладает символической глубиной форм. А это значит, что перед нами вполне конкретный способ передачи информации. Именно так мы узнали, что ранние китайцы обладали знаниями о лунных фазах, имели двоичную систему исчисления.

Рогатость не просто преувеличение раннего художника, это нечто однажды им увиденное, болезненно пережитое, что оставило столь глубокий след, что оказалось зафиксированным в изображении. Обратим внимание, что неолитическая расписная керамика часто содержит изображения малопонятных существ с наростами на голове. Значит по каким-то неясным для нас причинам они были весьма важны для протокитайцев, хотя в то время развитой мифологии не существовало, и с полной достоверностью можно сказать, что миф о сражениях Хуанди и Чию не существовал даже в зачатках. Но откуда же тогда поклонение рогатым божествам, доходящее до создания их изображений?