Знак Вопроса 1998 № 02

А надо сказать, что это была эпоха расцвета работорговли. Американским плантаторам требовалось все больше и больше дешевой рабочей силы, и они платили за рабов хорошие деньги. В этот прибыльный «бизнес» оказались втянутыми многие большие чиновники разных стран мира, которые так или иначе были связаны с Африкой. Одним из таких, нечистых на руку чиновников, был губернатор французского острова Иль-де Франс (Маврикий) Тернейя, которому подчинялись в те времена все французские поселения и миссии на Мадагаскаре. Покровительство работорговцам приносило Тернейи немалые барыши. Когда слухи о «неблаговидной» деятельности Беневского достигли ушей Тернейи, тот, учуяв опасного противника, начал слать в Париж доносы, обвиняя «выскочку венгра» во всех мыслимых и немыслимых грехах. Дошло до того, что Беневский был обвинен в направленной против Франции враждебной деятельности. Проще говоря, назван изменником. Тернейя вменял в вину Беневскому попытку изгнать с Мадагаскара французских колонистов.

Поводом для столь серьезного обвинения послужило следующее событие. Видя, как этот умный и справедливый человек защищает интересы мальгашей, собрание вождей местных племен приняло решение избрать Беневского амнандзакабе (то есть правителем, императором) Мадагаскара. Беневский, который всегда был неравнодушен к громким званиям и высоким постам, титул, разумеется, принял. Да и то сказать, кто отказался бы править островом, который по площади побольше самой Франции?

Тернейя не только посылал в столицу доносы, но и перестал выделять приехавшим вместе с Беневским колонистам товары и деньги, которые проходили через его руки. А это было похуже доносов.

Впрочем, и доносы сделали свое дело. Французскому правительству пришлось послать на остров для проверки деятельности Беневского генерала Беллекомба — давнего приятеля Тернейи. Не надо было быть большим провидцем, чтобы догадаться, в чью пользу был составлен Беллекомбом инспекционный отчет. Беневскому ничего не оставалось, как искать справедливости в Париже.

Он отправился туда в 1776 году в сопровождении своей жены Сусанны, ее сестры Жанетт и неизменного своего адъютанта подпоручика Грегориуса Ковача, то бишь Григория Кузнецова. И поехал он во Францию уже не только как «венгерский полковник», но и как Амнандзакабе Мадагаскара. А это повыше полковника. Даже венгерского. Скрепя сердце, французские власти вынуждены были устроить Беневскому соответствующий прием. Прием, достойный правителя Мадагаскара.

На аудиенции в Тюильри Беневский предложил Людовику XVI план объединения всех живущих на Мадагаскаре племен в единое независимое централизованное государство, которое имело бы с Францией тесные политические и экономические связи, что было бы на руку как Франции, так и Мадагаскару. Для претворения этого плана в жизнь Беневскому необходимо было 3 миллиона ливров на закупку кораблей, строительных материалов, станков, инструментов и пр. Деньги он обещал вернуть в течение трех лет произведенными на острове товарами.

Король вежливо и внимательно выслушал Беневского. Сказал несколько похвальных слов по поводу колонистской деятельности Беневского на Мадагаскаре. Тут же присвоил ему воинское звание бригадного генерала, наградил орденом Св. Людовика, вручил крупное денежное вознаграждение и даже назначил ежегодную пенсию в 4000 ливров. А под конец не менее вежливо отклонил план Беневского, сославшись на то, что в казне нет лишних денег.

Несмотря на звания, награды и почести, Мауриций оставлял Тюильри с тяжелым сердцем. После долгих раздумий он пришел к выводу, что его труды никому не нужны и в его услугах больше не нуждаются. Вскоре его предположения подтвердились. А это означало, что возвращаться на Мадагаскар не было смысла. Беневский поехал в Австрию, купил там небольшое имение и принялся за литературный труд. Его трехтомные «Мемуары», в которых действительность трудно отличить от вымысла, почти одновременно были изданы в Германии, Англии и Франции. Долгое время эта книга была одной из самых популярных в Европе. Кроме того, им написано несколько художественных произведений, сюжеты для которых он черпал из своей жизни, так богатой на захватывающие события.

Затворничество Беневского длилось восемь лет. Больше он выдержать не смог. Впрочем, удивительно, как могла такая деятельная натура, какой был Мауриций, усидеть столько на одном месте.

И вот он снова в Париже. И снова стучится в двери королевских министров, стремясь заинтересовать их своими планами создания государства Мадагаскар. К его большому разочарованию, на сей раз его не хотят даже слушать.

Но Беневский, как ни странно, огорчается недолго. И вот почему. Почти сразу по приезде в Париж он знакомится с Бенджамином Франклином — видным американским ученым и политическим деятелем, который как посол представлял во Франции только что возникшее государство — Соединенные Штаты Америки. Франклин, как и Беневский, был превосходным шахматистом, и познакомились они в одном из парижских кафе за шахматным столиком.