Знак ворона

Сын. Эх. Он теперь – мой сын. Старик по имени Глек Малдон в детском теле. До того, как Шавада изувечил его и сделал «малышом», Глек был вторым величайшим спиннером своего поколения. Я отстрелил ему половину лица, и потому, в некотором смысле, ответственен за него. Выглядит он как ребенок, а мне обычно не задают лишних вопросов, так что считают его моим отпрыском. Хороший повод держать Глека поблизости.

– Кто-нибудь уложил его спать?

– Нет. Он отказался идти, а потом наблевал на ковер и пропал. Я не знаю, где он теперь.

Я пожал плечами. Глек всегда делает, что ему заблагорассудится. Мои слова ему в одно ухо влетают, а в другое вылетают. Мучаясь угрызениями совести из-за того, что донесла, Амайра с облегчением удрала из кабинета. Да, ее проворству и живости можно только позавидовать. Невинный бесенок. Она говорила, что ей четырнадцать. Хорошо, если ей хотя бы двенадцать исполнилось.

– Босс, а ты дерьмово выглядишь, – заметил Тнота.

Как достало это слышать! Тнота уткнулся в бумаги на столе перед собой. Он всегда делал так, когда хотел сказать гадость.

– Босс, может, тебе поспать?

Поспать надо, но я не хочу – по той же причине, по какой не допускаю фос-ламп в кабинете. Я знаю, что поджидает меня в темноте. Когда я закрою глаза, то обязательно увижу ее. Объятая светом, она всегда тянется ко мне во снах, умоляя о помощи. Я протяну к ней руки, и наши пальцы пройдут друг сквозь друга, как дым.

3

– Сильно болит? – спросила Амайра, глядя на мои предплечья.

Я сидел напротив нее за столом и поедал свиную грудинку, запеченную в хлебе.

– Что болит?

– Ну, татуировки. Сильно?

– Их бьют, втыкая в человека иголки. Много раз. И болит оно именно так, как ты подумала. То есть сильно. У тебя разве нет работы? – сказал я.

– Хм, – изрекла Амайра. Она нахмурилась, но из-за стола не встала.

– И думать забудь, – посоветовал я. – Ты еще слишком молодая. Если обнаружу, что кто-то набил тебе тату, уши ему оторву.

– Но почему?

Какой докучливый ребенок. Хотя по моему опыту, дети только такими и бывают. У Амайры смуглая кожа, иссиня-черные волосы жительницы пустынного оазиса, но глаза голубые. То есть был кто-то в роду и с северной стороны. В Валенграде можно найти людей всевозможных цветов и оттенков, и смешанной крови хоть отбавляй. Обычное дело. Амайра никогда не говорила о родителях. Я уважал ее молчание.

– Потому что когда ты метишь себя, это навсегда. А я видел много людей, жалевших о плохих татуировках.

– Мне эта нравится, – сказала Амайра и указала на ворона, сжимающего в лапах меч.

– Уж поверь, эта – больнее всего.

Я уже прогрыз буханку с грудинкой до половины. Макал в холодный соус и жевал. Отчего-то когда не спишь, все время хочется есть. Иногда я ел шесть раз в день. Но еда не проясняет мозги, не помогает вспоминать. А память трещит, шипит и подводит. Все как в тумане.

– Мне кажется, надо набить одну, чтобы люди знали, где я работаю, – сообщила Амайра со всей уверенностью соплячки, ни разу не чувствовавшей на коже иглу.

– Нет.

– Но я…

– Нет!

Она потупилась.

– Так точно, капитан-сэр.

– У тебя работа. Иди и делай ее, – посоветовал я.

Они испустила драматический вздох и потопала прочь из комнаты, всем своим видом усиленно показывая, как ей тяжко и неприятно зарабатывать на хлеб.

Я прикончил мясо, потянулся, влил в себя остатки кофе и дал работу присным.

* * *

Потом я постучал в дверь кабинета Валии и зашел. Уют ее маленького мирка был без малого упреком моему хаосу. Я против воли заправил рубашку в штаны, чтобы соответствовать порядку вокруг. Безукоризненно выглаженное платье, волосы уложены столь же аккуратно, как и все в комнате. Валия составляла список на оплату – но отложила гроссбух, когда я зашел.

– Леван Ост умер. Я не знаю, где он жил и где искать его дочь. Ты сможешь выследить ее?

– Если она в городе, найти ее можно, – заверила Валия, отхлебывая из крошечной фарфоровой чашечки.

Она обожала жуткий, цвета грязи чай, который привозили с дальнего востока.

– Возьмешься? – спросил я. – Но все надо сделать тихо.

– Конечно. А ты думал о том, что лучше поискать нанявших его людей?

Валия умела задавать вопросы, звучавшие как приказы. Она посмотрела на меня поверх чашки. Ну да, теперь нас уже и чаем упрекают. Мы много пьем. Не можем без того. И работаем под хмельком. Нехорошо, но ведь Валии не приходится таскаться в Морок или резать людей.

– Ост говорил, их было тридцать, включая двоих спиннеров. Но никаких имен. Работать особо не с чем.

– Ты смотришь совсем не там, – укорила Валия. – Солдат найти нетрудно, но вот навигаторов – раз-два, и обчелся. Как они вышли на Оста? Большинство навигаторов работает на Цитадель. Может, Ост был не первым, к кому они подошли.

Она права. А я мог бы додуматься и сам. И может, без труда додумался бы, если бы рассеялась муть в голове. В общем, в распитии чая цвета грязи тоже есть толк.

У всех свои пороки. Но я предпочитал хорошо знакомые мне.

– Напомни зайти к тебе в следующий раз, когда надо будет включить голову, – буркнул я. – Спасибо. Я уезжаю из города до завтра.

Я встал и направился к двери.

– Рихальт?

– Что?