Знак Ворона

Эти генералы, с которыми он, Асуров, в свое время был “на ты и за руку”, все они теперь шикарно устроились! Имеют яхты, дворцы, владеют компаниями с миллиардным оборотом… А еще буквально вчера они вместе сидели на партийных собраниях в родном управлении “конторы” и изображали внутренние радения за социалистическую родину и ненависть к капитализму!

Эх! Как же так?

Он — Асуров — был таким способным и перспективным офицером и еще подсмеивался над этим чуркой Мамедовым… А теперь этот самый Мамедов превратился в самого богатого в Татарстане капиталиста. Как же так? Разве это справедливо? Разве умный и способный Костя Асуров недостоин лучшей жизни? Ему, Косте Асурову, тоже хочется своего куска от жирного пирога, который стремительно поделили его бывшие сослуживцы, примазавшиеся к приватизационной кормушке, и среди них самым удачливым оказался именно генерал Мамедов.

Злоба… злоба и ревность. А вернее, простая зависть сдавливала жилку в самом сердце. И гулко стучала в висках. Но Асуров не допускал мысли, что это была обычная зависть неудачника.

Нет! По его мнению, в нем клокотала благородная обида… Он жаждал справедливости. Справедливости в его, Константина Асурова, понимании…

И вскоре справедливость должна была восторжествовать. Именно за этим он сюда и приехал.

Бывший офицер госбезопасности Константин Асуров.

И именно за тем он и привез сюда, в эту сытую, обожравшуюся Женеву, свою агентессу… Аню, Нюру, Нюточку…

Из Берлина они с Анной ехали в отдельном купе. И чтобы она не фокусничала, чтобы вдруг не выкинула какой фортель, для верности Асуров пристегнул Нюту наручниками. Прямо к никелированной скобе откидного столика.

Именно в дороге они обо всем окончательно и договорились…

А план был неплох!

За свободу своего любимого сынка Юсу-фа Рашид выложит пусть не все пятьсот своих миллионов, но, no-крайней мере, пять миллионов выложит непременно. А пяти миллионов для начала ему, Косте Асурову, хватит!

Теперь ему была нужна помощница. Не он же, Костя Асуров, будет Юсуфу героин подбрасывать! Не царское это дело!

И такая помощница нашлась. Они тогда в поезде окончательно обо всем и договорились.

Как их учили в школе КГБ? Иных вербуют за две минуты. Иных — вербуют за час. На курсах повышения в Теплом Стане Асурову рассказывали о примерах стремительной, буквально виртуозной вербовки агентов.

Склонные к авантюрам люди легче идут на сделку. Анна же… Нюрочка, Нюточка… Она верно имела эту склонность.

На курсах, и потом по службе, Асурову доводилось вербовать агентов. И он их презирал.

Жалкие слизняки!

Их припрешь, запугаешь, посулишь им горы золотые… Да чего там горы? Двести брежневских рублей в месяц дополнительно к жалованью… Или пообещаешь загранкомандировку на научный конгресс. Или посулишь им помочь с поступлением в аспирантуру… Возьмешь их, бывало, за жабры, припрешь к стенке — ага! У тебя в тумбочке Солженицын лежит? Ты анекдот про Ленина вчера в туалете рассказывал? И гаврик полные штаны от страха наложил! Будет теперь, как миленький, на шефа любимого стучать — отчеты левой рукой писать на имя старшего оперуполномоченного Асурова…

Но теперь ему для дела не стукач нужен. Не слизняк-интеллигент, что любого шороха боится! Ему для нового дела нужна помощница такая, что сама кого хочешь напугает!

Такая, что не побоится и пистолет в руки взять, и яд в стакан сыпануть! И чтоб не предала…

И для этого нужна настоящая вербовка. Нужен крепчайший крючок, с которого его агентессе не соскочить — не сорваться.

Тогда в купе берлинского поезда он привел ей все самые сильные свои доводы в пользу их нынешнего сотрудничества. Он убедил эту девчонку, что, если она не будет на него работать, он грохнет, он у роет и Нила, и Северина…

Он ее вконец припер тогда, не оставив Анне никакого иного выбора, кроме как послужить ему — Косте Асурову. Верой и правдой послужить. И тогда он по-честному… по-честному отпустит ее подобру-поздорову на все четыре стороны. И простит ей даже ту подставку с диадемой… Вот ведь какая чертовка! За одну только эту проделку следовало ее так наказать, чтоб помнила всю оставшуюся жизнь.

Но он может быть и великодушным. Он — Костя Асуров.

Он вспомнил купе.

— Will You walk into my parlor? Said the spider to the fly…

Вот он, Асуров, паук… А она, Аннушка, глупая муха-цокотуха…

И как ловко он ее опутал! Никуда теперь не денется. Будет выполнять его волю в этом деле с Юсуфом. Будет!

Иных вербуют за две минуты. Иных — вербуют за час…

Тут весь блеск в верном расчете. В верном психологическом расчете. Как в Теплом Стане учили… Одному надо денег. Другого припугни… А эту можно было взять на чувствительности ее.

В Теплом Стане они внимательно изучали лиозновский фильм по Юлиану Семенову “Семнадцать мгновений весны”. Хихикали над чисто бабскими режиссерскими сопливыми выдумками типа безмолвной встречи Штирлица с женой в кафе “Элефант”… Но в целом… В целом на примере фильма можно было многому научиться.