Знак Ворона

Перво-наперво, вернувшись в Женеву, Нил позвонил на телевидение и в местное представительство информационного агентства Ю-Пи-Ай. Через час на пресс-конференции господин Асуров делал заявление. Воистину сенсационное, каких давненько не видывали и не слыхивали здесь, в этой самой безмятежной стране благополучной Европы.

Пресс-конференцию давали в прямом эфире по трем телеканалам, включая Евроньюс, и Александр Крюгер, комиссар полиции кантона Женева, прискакал, услыхав, что свидетель по громкому делу о терроризме делает заявления, содержащие дезавуирование всего ранее сказанного и опубликованного.

— Вопрос от радио “Франс-Интернасьонель”: Скажите, господин Асуров, вы, будучи бывшим офицером КГБ, вы завербовали Анну Бах для выполнения секретной акции по плану российских спецслужб?

— Агентство Ю-Пи-Ай: Господин Асуров, при вербовке Анны Бах вы прибегали к запугиванию и шантажу?

— Телевидение России, канал НТВ: Константин Сергеевич, ваши признания не вызваны давлением, оказанным на вас прокуратурой Швейцарии?

— Газета “Либерасьен”: Скажите, а как связана вся эта история с войной России, развязанной против независимой Чеченской республики?

— Эн-Би-Си: Господин Асуров, Анна Бах совершенно невиновна?

— Ти-Би-Эс: Господин Асуров, не собираетесь ли вы попросить политического убежища в Соединенных Штатах как жертва гонения ваших бывших коллег из КГБ?

Прибывшему к шапочному разбору комиссару Крюгеру тоже досталось.

— Комиссар, значит ли все сказанное, что Анна Бах будет немедленно выпущена на свободу?

— Господин Крюгер, будут ли выданы ордера на арест новых подозреваемых в связи с заявлением господина Асурова.

Все произошло как-то очень быстро. Асурова с пресс-конференции увезли в машине комиссара Крюгера. И Анна вышла из полицейского управления буквально через полтора часа.

— А почему ты взял билеты до Рима? — спросила Нюта, еще не веря в свое неожиданное освобождение.

— Я хочу взять в Римини яхту, — ответил Нил, — яхту с капитаном и экипажем, настоящую морскую яхту… И думаю, хорошее трехдневное морское путешествие поможет тебе успокоиться, правда ведь?

— Наверное, — ответила Нюта, отворачиваясь и глядя в иллюминатор на все удаляющиеся швейцарские горы.

Татьяна Захаржевская

Майами. Флорида

1997

Счастлива та женщина, что смолоду привыкла ценить в мужчинах не стать, не грубую физическую силу или еще того хуже — скоромимоходящую красоту лица, с которого не воду пить, но счастлива та, что с юности своей потянулась к мужчинам умным, способным чему-либо в жизни научить.

Татьяне везло на умных мужчин. И гэбэшный черт Вадим Ахметович, и исчадье ада — муженек лорд Морвен многому ее научили. Научили тому, как устроен этот мир, как устроены люди и как людьми в этом мире управлять.

И теперь рядом с нею были мужчины не просто умные, но мудрые. Нил, Питер, профессор Делох…

А умные мужчины рассказывали ей, что на всех этих съездах партии, на всех этих заседаниях Политбюро, на всех Капитулах и прочих высших форумах всевозможных форм человеческой власти во все времена — ничего обычно не решалось. Все всегда решалось заранее, загодя. До и перед. А на самих заседаниях обычно только фиксировалось и заформализовывалось подготовленное решение.

Так называемые исторические съезды и решающие заседания, были всего лишь театрализованными представлениями, имеющими цель драматически подчеркнуть то человеческое и божественное, что есть во всякой власти. Формальность ритуала, когда решение группы людей становится основополагающим законом жизни для миллионов, должна быть торжественной. В этой формальности должно быть много от церковной службы. Потому как закон человеческий и власть — от Бога! Или от черта…

Татьяне было наплевать на иллюминате кий ритуал, она в него достаточно уже наигралась, но ей было небезынтересно узнать, как все же легли чашки весов и кто перетянул на себя одеяло мировой экономики, нефтяники или прогрессисты? Толстый противный Петти или Гейл Блитс с его теннисно-спортивным имиджем современного бизнесмена?

Но спроси ее, Татьяну, перед началом заседания Капитула — за кого она? За белых или за красных? И со всею душою призналась бы она, что ни за тех, ни за других, что одинаково они ей противны. Преобладало в ней даже не чисто женское любопытство, а скорее — врожденный авантюризм и склонность к неповторимо своеобразным приключениям с переодеваниями, что само по себе могло бы послужить поводом для пространных комментариев специалистов-психоаналитиков.

Но дело было сделано. Татьяна, переодетая немой прислугой, была здесь, в помещении Ледового дворца Майами, где проходило очередное, много раз откладывавшееся заседание верховного совета самых богатых людей планеты.

А интерес был еще и в том, что Татьяна имела редкий случай наблюдать себя со стороны. Ведь в королевском кресле Бетриббс-Тиранозавра сидела теперь ее двойница… Актриса, специально натасканная и выдрессированная для этой цели людьми Питера Дубойса.