Знак ворона

Тнота махнул официантке рукой – мол, принеси вино. Та ухмыльнулась. Детишки Осады почему-то любили старого извращенца. До осады он регулярно округлял парнишек из «Свистка», но после ранения поостыл. Умение обворожительно усмехаться он сохранил, но вместе с рукой потерял многое. У него сдали нервы, как и у Нолта. Он бросил шляться и по Мороку, и по парням. Теперь Тнота даже и не глядел в сторону полуголых мальчуганов, лениво поджидающих на балконе.

– Вообще ничего? – спросил я.

– Если б твоего Оста из-за этого не подстрелили, я бы не поверил и слову из его рассказа.

– Похоже, он ввязался в местные беды и хотел, чтобы я занялся его врагами. А те завалили его и пришли посмотреть на качество работы. Очень им хотелось убедиться в том, что он больше не встанет.

– Местные беды – вот они, – заметил Тнота и кивнул в сторону пары мужчин среднего возраста, только что зашедших в пивную.

Те отряхивали воду с длинных плащей с желтыми капюшонами. Люди Светлого ордена.

– Может, не такие уж они засранцы, – с надеждой изрек я.

Хотя тут шансов немного. Большинство людей – засранцы, вне зависимости от того, влезли они в новую религию или нет. Ретивые гости подошли к группке старых ветеранов, попытались всучить памфлеты, были предсказуемо усланы подальше и, само собой, направились к нам. Гости выглядели неотесанными провинциалами. Их выговор подтвердил предположение.

– Сынки, вы зря теряете время, – поведал им я. – Люди сюда приходят за двумя вещами: напиться или потрахаться. Никакие разговоры про видения в свете это не изменят.

Проповедник меня не слушал. Он стал с виноватым видом меня успокаивать.

– Пожалуйста, не бойтесь, я не собираюсь убеждать вас поверить в то, чего вы не видели своими глазами. Ваша вера – это дело лично ваше и ваших духов. Мы всего лишь разносим приглашения для всех честных людей, которые не желают терпеть заоблачные поборы. Люди собираются, чтобы протестовать против нового налога, введенного маршалом. Мы с удовольствием выслушаем ваше мнение.

Он сунул нам мокрый листок. Дождь проник сквозь ткань его сумки, чернила на памфлетах поплыли – ничего не разобрать.

Завидев, что от нас больше толку не будет, проповедники двинулись к следующей компании.

– Чертовски много этой братии в городе в последнее время, – заметил Тнота.

– Великий шпиль, – буркнул я. – Для них он – святое место, а ведь его еще не достроили.

– Ну, пусть эти поклонники света и зануды, зато Валенград больше не город-призрак. Большой пес говорит, что чем больше народу на Границе, тем лучше. Не все ж безмозглые.

А вот я совсем не был уверен в полезности новой секты. Ее доктрина казалась смесью веры в духов и революционной философии, настоянной на видениях так называемой «Светлой леди», являвшейся постоянно и повсюду. Ходили слухи о том, что Высокий свидетель приедет в Валенград, чтобы распространять Ее слово. Может, он сумеет лучше объяснить доктрину секты, чем затопившие улицы крестьяне.

Мы с Тнотой пили и играли в шашки. Игрок из него жуткий, и я обычно позволяю ему раз-другой сделать ход назад, чтобы партия не закончилась, едва начавшись – но моргнул и вдруг обнаружил, что пройдоха умудрился поймать половину моих шашек. Может, голова настолько затуманилась, или я совсем уж замечтался, но потерял ровно половину передовых шашек в ловушке, которую следовало заметить еще за уйму ходов.

– Я снова видел ее, – признался я.

Мой однорукий друг кивнул, словно заранее знал то, что я собираюсь сказать.

– Ее многие видели. Потому они и едут сюда, разве нет? Все желтые капюшоны считают, что видели ее. Они считают, будто мир изменится и установится новый порядок вещей. Рихальт, ты тоже так считаешь?

– Нет, не считаю. И вижу я не то, что они. Для них она женщина из света. Для меня – другое. Она умерла, и я уже примирился с этим. Оставшееся в свете имеет не больше общего с ней, чем след на песке с оставившим его человеком. Но все же – я видел ее…

– Ты видел просто яркую вспышку, – указал Тнота. – Ты ж столько раз дрался, ты знаешь: в горячке драки ничего толком не помнишь. А когда ты в последний раз спал?

Тнота выбил трубку о стол, прикрыл рукой кружку с пивом. Ага, у нашего Тноты серьезный вид – хочет разговаривать, а не просто выпивать вместе.

– Рихальт, я знаю, оно нелегко. Ты нашел Эзабет, потерял ее, и где-то в глубине твоего старого крепкого битого черепа таки сидит скверная мыслишка: мол, это я виноват, – хотя ты сделал поболе любого другого ради того, чтобы мы все не стали драджами. Хочешь совет?

– Не знаю. Он мне понравится?

– Нет. Но я все равно его дам. Тебе нужно поспать. Ты свечку жжешь сразу с двух сторон, да еще и середину подпаливаешь. Еще чуть-чуть – и вообще перестанешь верить своим глазам.

– Я вижу ее во сне, – сказал я.

– Это просто сны. Всем нам снятся кошмары.

– А если Дантри прав? Если она не умерла? Не совсем умерла?