Знак вурдалака

При новой государыне влияние Прокоповича упрочилось и Анна всегда выказывала ему свое расположение. Сам Волков лично знаком с ним не был и никогда такой чести как аудиенция у Феофана не удостаивался. Чин-то его был невелик. И вот ныне сам его призвал!

Келейник в черной рясе, не сказав ни слова, жестом велел надворному советнику следовать за собой. Степан пошел за ним через полутемный коридор. У кабинета вице-президента Синода Волкову велено было ждать…

Встретил глава Синода Волкова в роскошной палате среди икон в дорогих окладах. На нем черная раса, на шее массивный серебряный крест.

Феофан Прокопович был роста высокого, и тело имел худое и жилистое. На его лице, со щеками впалыми, двумя угольями горели глаза. Они словно пронзали насквозь, и потому было тяжело врать преосвященному.

Волков низко поклонился.

Преосвященный поднялся с кресла и подошел к нему.

— Ты есть Степан Волков? — спросил Феофан.

— Я, владыко.

— В сыскном Приказе службу несешь?

— Так точно, владыка. В канцелярии сыскного ведомства.

— Слыхал про тебя, Степан! Много хорошего слыхал. Не сребролюбив ты! И то хорошо!

— Я служу своему отечеству, владыко, — еще раз поклонился Волков.

— При государе Петре Алексеевиче службу начал?

— Да, владыка. Был призван в 1-й Московский драгунский полк и дослужился до поручика. Затем по талантам моим переведен был в сыскное ведомство. Там до сих пор и состою.

— Чинами не отмечен ты высокими, Степан. Лет тебе уже сорок, а ты в чиновниках Седьмого класса ходишь[18]. Твой начальник канцелярии не любит тебя?

— Нет, владыка.

— Про сие знаю. Зотов мне известен. Слишком шустрый человек. В доверие к Петру Алексеевичу быстро втерся. И далеко бы пошел, коли бы не помер государь.

— А он и сейчас далеко метит, владыко.

— Ну, сейчас время не то. Не для него сие время. Что скажешь про дело Кантемира?

Феофан указал Волкову на стул и тот сел.

— Дак я того дела пока и понять не успел, владыка. Только взялся за него и одни загадки.

— С тем и позвал тебя. Ведь Кантемир Дмитрий был верным слугой его величества Петра Алексеевича. Знающий был человек и образован зело! Иностранные языки знал, разбирался в математике, фортификации, архитектуре, музыке, философии. За то его Петр Великий и ценил. А Антиох Кантемир в отца пошел.

— Сие верно, владыко. Зело умен князь Антиох. Того не отнять у него.

— До меня дошли слухи о вурдалаке и о проклятии Кантакузенов. Мои люди на Москве те слухи вредные глушат. Но сие лишь полумера, Степан! Нам надобно сие дело расследовать со всем тщанием.

— Мне такое повеление и было дано, владыка.

Феофан немного помолчал. Он смотрел на Волкова своими глазами угольями. Затем спросил:

— Что думаешь про сие дело? Только правду, Степан!

— В нечистую силу не сильно верю, владыко.

— А в бога веруешь ли? — строго спросил Прокопович.

Степан перекрестился.

— Но есть ли бог в сердце твоем, Степан?

Волкову хотелось спросить, а есть ли бог в его владыкином сердце, но он не решился.

— Я в бога верую, святый отче. Но, думаю, в деле сем не нечистый замешан, а люди. И люди сии такоже в церкви бывают.

— Думаешь, задумали они что? Но кто стоит за сим?

— Пока не знаю, владыка.

— А ведаешь ли, что мешать тебе станут? — строго спросил Феофан.

— Мне сие не впервой, владыко.

— Я тебе в сем деле опорой стану. Так что всегда моя рука поддержит тебя, Степан! Про сие помни!

— Спасибо, владыко!

— Расскажи, что там произошло. Я желаю от тебя сие дело слушать.

— Дак с чего начать, владыко?

— А с самого начла.

— Началось все в дому князя Кантемира, владыко. Некий холоп князя Антиоха именем Тишка помер от чахотки. Дело плевое, мало ли помирает людишек на Москве? Но затем спустя два дня явился сей Тишка в дом после того как схоронили его.

— Ты со слугами Кантемира имел разговоры?

— Много говорил, владыко. Да толку от тех разговоров мало. Сам князь мертвого Тишку не видал. Но в дому переполошились все, и вызвал Антиох Дмитриевич из имения брата своего Константина некоего Войку, валаха старого, что в слугах у Кантемиров состоит.

— И тот Войку колдун? Так мне донесли.

— Того не ведаю, владыка. Но много чего тайного знает сей Войку. Не простой он мужик. Токмо он нынче не помощник мне, владыка.

— Отчего так? — спросил Феофан.

— Сегодня узнал я что Войку и лекарь де Генин, проведя ночь у тела покойницы в доме Кантемира, ума лишились.

— Вот как?

— Вдвоем они в подвале дома Кантемиров у тела был ночью. Померла стряпуха Кантемиров именем Дарья. Та самая, которая первой видела покойного Тишку.

— Со стряпухи ты допрос снял ли, Степан?

— Да, владыко. Но токмо не сказала она ничего важного.

— Не сказала, или ты не услышал, Степан?

— Много раз перебирал в уме слова её. Пришел Тишка и просил поесть. Она дала ему кусок мяса. Он насытился и ушел.

— И затем померла сама стряпуха?

— Да, владыко. И той смерти я удивился. Здоровая и крепкая баба вдруг да и померла.

— Никто не знает своего часа, — сказал Феофан. — Когда Господь призовет, тогда и уходит человек.

— Выходит по слухам, что вурдалак призвал стряпуху, а не Господь. Чернь болтает, что мучимый вурдалаком и сам вурдалаком станет.