Знак W: Вождь краснокожих в книгах и на экране

Лента “Сыновья Большой Медведицы” получилась добротной, фильм восторженно приняли восточногерманские зрители и гэдээровская пресса. Гойко Митич в одном интервью утверждал, что картину в ГДР к 1990 году посмотрели 10 миллионов зрителей, что составляло больше половины населения страны. “Индейский” эпос стартовал удачно: фильм сделал приличные сборы, его распродали по всему социалистическому содружеству и во многие капстраны,от Финляндии до Италии, не говоря уж о государствах Азии и Африки. А скептиков, похоже, триумф у публики (билеты на сеансы в ГДР уходили на недели вперед) несколько озадачил. “Гора трупов в финале картины приближает ее к типичному голливудскому фильму, — писал критик магдебургской газеты Volksstimme. — В “Сыновьях Большой Медведицы” нет ни стилистики, ни манеры, характерной для нашего современного кино”. Другие обозреватели выбирали скорее сочувственную тональность. “Режиссеру было сложно создать хорошую “команду” из профессионалов и актеров-любителей”, — сетовала лейпцигская Azet.К “успешным персонажам”, помимо главного героя Токей Ито отнесли прежде всего первого из череды негодяев, с которыми на протяжении многих лет предстояло бороться Гойко Митичу, — чешского актера Иржи Врштялу (бандит Фред Кларк, по прозвищу Красная Лиса). 45-летний Врштяла, блондин с жестким лицом, был хорошо известен в Восточной Германии, поскольку часто снимался в немецких фильмах. Что же касается Гойко Митича, то для него даже кинопробы у Йозефа Маха были формальностью. Сценарии всех без исключения эпизодов эпопеи писали “под него”.

Ударом для организаторов проекта оказалось невысокое мнение о фильме “Сыновья Большой Медведицы” Лизелотты Вельскопф-Генрих. Как ни старалась съемочная группа соблюсти историческую достоверность, принять во внимание этнографические детали, автор сценария осталась недовольна точностью адаптации. В частности, индейцы дакота, оказывается, не использовали седел, а в кадре Токей Ито и его воины скакали на манер европейских кавалеристов. Из-за такого рода погрешностей Вельскопф-Генрих отказалась предоставить для экранизации другие свои романы, поэтому от первоначальной идеи сериала, объединенного фигурами главных героев, пришлось отказаться. А продюсер Ханс Малих в реализации “индейских” проектов участия впредь не принимал. А вот его сыну Хольгеру Малиху, сейчас очень известному немецкому киноактеру, позже довелось появиться на экране рядом с Гойко Митичем в роли честного шерифа Пэта Паттерсона.

Литературной основой для постановки следующего фильма выбрали знаменитый роман Джеймса Фенимора Купера “Зверобой, или Первая тропа войны”. Режиссер Рихард Грошопп начинал в кино еще в 30-е годы как один из почти полусотни операторов, чьи съемки Лени Рифеншталь использовала в знаменитой “Олимпии”, фильме об Олимпиаде в нацистском Берлине. Вместе с публицистом Вольфгангом Эбелингом, который позже подключался к написанию еще двух “индейских” сценариев, Грошопп переработал роман Купера, всеми возможными способами подчеркнув его социальное содержание, добавив к приключениям Зверобоя и Чингачгука несколько трюков, демонстрирующих физические возможности Гойко Митича, и спрямив сюжетные линии. В боевых танцах гуронов и делаваров “чуждые нам” кинокритики позже усмотрели зависимость режиссера от “хореографических клише нацистских военных парадов”, а в сцене атаки британских солдат на индейское поселение — использование приемов Сергея Эйзенштейна из фильма “Броненосец «Потемкин»”. “Это мелодрама о выглядящих как супернемцы индейцах, которые воюют с говорящими по-немецки англичанами в красных мундирах”, — резюмировал один из западных рецензентов. А вот домашняя критика приняла новинку тепло. “Чингачгук — Большой Змей” вышел на экраны в июне 1967-го, и этот рабочий ритм — по фильму с интервалом в год — DEFAвыдерживала на протяжении почти целого десятилетия.