Знак Змееносца(СИ)

   Нам не удалось найти документальных свидетельств о том, что обнаружил там Иосиф Сталин, но, учитывая повышенный интерес к Сухаревской Башне, и её разборке, поиски, скорее всего, велись, и не могли не дать результатов. Другой вопрос: значимы или нет, были эти результаты?

   Сейчас дом, долгие годы был обыкновенным, а прорытое рядом станция метро, должна была поставить окончательную точку над загадками сухаревских подземелий.

   С улицы в доме располагалась редакция журнала "Рыбачьте с нами", магазин индийских пряностей, и, уникальная чебуречная "Дружба", оставшаяся таковой, почти без перемен, с 1960 года. Там продавали спиртное, но не в этом суть...

   -- Ольга, что это за цирк, -- злым голосом спросил Андрей.

   -- Я просто разминалась, дорогой.

   Андрей раздражённо сплюнул на потёртые плиты площадки.

   Они стояли в подъезде дома номер два, на втором этаже, и Ольга открывала длинным металлическим ключом, высокую деревянную дверь, выдержавшую не мало слоёв краски.

   На двери висела зеркальная табличка с гравировкой: "Лечебный Медицинский Центр "Форм Конд". Главный Врач Калеб О. Ю.".

   Катерина понуро молчала.

   За первой дверью, оказалась вторая, сейфовая, с кодовым замком. Пальцы с длинными ногтями, покрытыми чёрным лаком, словно крылья бабочки, вспорхнули по клавишам, и дверь, тихо пискнув, отъехала вбок.

   Силуэт высокой брюнетки в чёрном плаще, с распущенными волосами, вошёл в дверной проём, который озарился бледно-голубоватым светом.

   -- Я не ждала вас так рано, -- низким бархатным голосом проговорила, она, -- особенно после всего этого. Заходите, что на лестнице стоять.

   Андрей с Катериной вошли в широкую прихожую, обставленную в стиле hi-tech. По стенам висели никелированные трубы, заменяющие вешалки, образующие обрамление к зеркалам, вокруг которых нежно-голубым светом сияли неоновые трубки. В воздухе пахло дезинфектором, и другими казёнными запахами медицины.

   -- Раздевайтесь, -- брюнетка кивнула в сторону металлических стоек.

   Воздух был тёплым, но тело тут зябло.

   -- Спасибо, мы ненадолго, -- ответил за двоих Андрей.

   -- Андрей, -- девушка повернулась лицом, с тёмно-вишнёвыми губами, бледной кожей и большими прищуренными тёмными глазами, с длинными загнутыми ресницами, -- здесь всё же медицинское помещение: я слежу за чистотой. Это моя просьба.

   Андрей хмыкнул, и сковырнул носком левого ботинка правый.

   Катерина сняла куртку.

   -- Я поставлю чайник, -- брюнетка исчезла в темноте высокого коридора.

   -- Оль, скажи только, -- громко произнесла Катерина, взволнованным голосом, -- с ним нормально всё?

   В глубине коридора зажёгся свет, и что-то звякнуло.

   -- Не беспокойся, Катенька, -- глухо донеслось из недр квартиры, -- Саша будет жить... и, скорее всего с тобой...

   -- Я серьёзно, -- Катерина сжала губы.

   Ольга появилась в проёме коридора, в чёрном облегающем платье, с амулетом "Анх" из серебра, свисающим с длинной шеи. В руках она держала китайский фарфоровый чайник.

   -- Так и я серьёзно, Катя, -- метнув взгляд исподлобья, произнесла она, затем развернулась, и снова ушла на кухню. Шаги её гулко отзывались в высоких старинных стенах.

   -- Тапочки там одноразовые под зеркалом возьмите, -- кинула она на ходу.

   Лицо Ольги Калеб напоминало маску из белого воска: бледная, почти белая кожа контрастировала с иссиня чёрными длинными прямыми волосами, и огромными чёрными глазами. Губы она тоже красила тёмной помадой. Носила почти всегда только чёрное.

   Кухня была светлая, и очень просторная, с высоченными потолками. Её можно было бы назвать "уютной". Но... своеобразный уют освещался мертвенно белым неоном. При таком же минималистичном стиле, как и в прихожей, всё тут было или белое, или никелированное. Всё напоминало, то ли химическую, то ли медицинскую лабораторию: возможно, такова была задумка дизайнера, а возможно это диктовалось спецификой помещения. Скорее всего, Ольга решила совместить одно с другим: соль, перец, сахар и прочие специи хранились в прозрачных стеклянных пробирках, на алюминиевой подставке над столом. Кухонные шкафчики с посудой, так же были белыми, с матовым стеклом, за которым угадывались очертания колб, реторт. В них могла лежать крупа, мука, соя, бобы, а главное: множество видов индийских пряностей, которые так любила хозяйка необычной квартиры...

   Посуда была толстого белого фарфора, и очень напоминала лабораторную. Трудно было сказать: автоклав серебрится своими стенками, или эта такая модель микроволновки? Стальные ножи походили на скальпели, и прочие столовые приборы, напоминали медицинские инструменты, хотя все имели бытовую принадлежность.

   В металлической сетке тонкими дымными нитями тлели сандаловые благовония, перебивающие больничный запах помещения, а над шкафом висело чучело неясытя, пугающее своей натуралистичностью: казалось, что сова живая, и просто задремала.

   На столе стояло три фарфоровых блюда с орешками, проросшим овсом, мюслями, и спаржей. Ещё были бобы, маринованные маслята, и, выложенные с маниакальной скрупулезностью дольки лимона. По центру стояла колба с притёртой пробкой, внутри которой была налита прозрачная жидкость.