Знак Зорро

Рамон усмехнулся, окончив письмо. Он знал, что конец этого письма заставит генерала призадуматься и пуститься в догадки. Из богатых и знаменитых родов семейство Вега было почти единственным, которое могло бы подойти к намеку в письме.

Что же касается Пулидо. то капитан Рамон легко представил себе, что случится с ним. Губернатор не поколеблется наказать их, тогда возможно сеньорита Лолита будет нуждаться в протекции и окажется не в состоянии пренебрегать ухаживанием капитана армии.

Рамон приступил к снятию копии с письма, намереваясь послать подлинник с курьером, а копию сохранить в своем архиве на всякий случай, если придется сослаться на письмо. Окончив копию, он сложил оригинал, запечатал его и отнес в помещение для солдат, где и передал тому, кого выбрал в качестве курьера. Солдат поклонился, поспешил к лошади и стремительно поскакал на север по направлению Сан-Фернандо, Санта Барбара и дальше в Сан-Франциско де Азис. В его ушах все время звенел приказ капитана ехать возможно скорее, меняя лошадей во всех миссиях и селах именем его превосходительства.

Рамон вернулся в контору, налил себе вина и стал перечитывать копию письма. Он почти жалел, что не выразился гораздо сильнее, хотя лучше написать в более мягких выражениях, так как в таком случае губернатор не подумает, будто он преувеличивает. Время от времени он прерывал чтение, чтобы проклясть имя сеньора Зорро. При этом он думал о красоте и грации сеньориты Лолиты и говорил себе, что она должна быть наказана за такое обращение с ним.

Капитан предполагал, что сеньор Зорро был сейчас уже за много миль от Рейна де Лос-Анжелес, но он ошибался, так как "Проклятие Капистрано", как называли его солдаты, не удалился, после того как покинул дом дона Диего Вега.

Глава XV

В ГАРНИЗОНЕ

Сеньор Зорро прошел в темноте туда, где оставил свою лошадь за хижиной туземца; там стоял он, думая о той любви, которая выпала на его долю.

Вдруг он рассмеялся, как бы очень довольный чем-то, и медленно поехал по тропинке, которая вела к гарнизону. Услышал галоп всадника, уезжавшего оттуда, и подумал, что капитан Рамон послал человека с приказом вернуть сержанта Гонзалеса и его солдат и направить их по новым следам.

Сеньор Зорро знал, как обстоят дела в гарнизоне, знал точно, сколько там было солдат, знал, что четверо были больны лихорадкой, и там сейчас остался только один здоровый человек. Он снова засмеялся и пустил свою лошадь вверх по склону горы медленным шагом, чтобы не делать шума. Позади гарнизонного здания он слез с лошади, оставив поводья на земле, так как знал, что животное не двинется с места. Затем он пробрался сквозь тьму к стене, осторожно обошел дом кругом, пока не подошел к окну. Тут он вскарабкался на кучу кирпичей и заглянул внутрь.

Это был кабинет капитана Рамона. Зорро увидел, что комендант сидит за столом и читает письмо, которое по-видимому только что написал. Капитан Рамон разговаривал сам с собою, как это часто делают многие злые люди.

- Это повергнет прекрасную сеньориту в ужас, - говорил он. - Это научит ее не издеваться над офицером войск его превосходительства. Когда отец ее будет в тюрьме, обвиненный в государственной измене, а его поместья будут отобраны, тогда, может быть, она будет слушать, о чем я буду говорить.

Сеньору Зорро было не трудно различить слова. Он сразу понял, что капитан Рамон придумал месть, что он намеревался причинить зло семье Пулидо. Лицо сеньора Зорро под маской потемнело от ярости.

Он сошел с кучи кирпичей и, крадучись вдоль стены, подошел к углу здания. Сбоку парадной двери горел факел, и здоровый солдат, оставленный в гарнизоне, ходил взад и вперед перед дверью с пистолетом за поясом и со шпагой. Сеньор Зорро заметил длину его шагов. Он точно рассчитал расстояние, и как раз, когда часовой повернулся спиною, продолжая маршировать, разбойник прыгнул на него.

Руки сжали горло солдата, а колени ударили его в спину. Они сразу очутились на земле, и захваченный врасплох часовой отчаянными усилиями пытался завязать борьбу. Но сеньор Зорро, зная, что малейший шум означал бы для него гибель, тяжелой рукояткой пистолета ударил солдата в висок и заставил замолчать.

Он оттащил в тень потерявшего сознание часового, завязал ему рот полосою, оторванной от конца плаща, а другими полосами связал его по рукам и по ногам. Потом прикрыл его своим плащом, посмотрел на пистолет, прислушался, чтобы удостовериться, что недолгая борьба с солдатом не привлекла ничьего внимания внутри здания, и снова проскользнул к двери.