Знак звезд

Даже будучи новичком в иерархии стаи, я могла сказать, что назревают неприятности. По мере того как Холден набирал силу по мере укрепления наших связей, Коби чувствовала необходимость защищать свою позицию. Она должна была делать все, что в ее силах, чтобы помочь поддерживать Холдена как второго в очереди, но вместо этого она боролась против.

Энсон однажды сказал мне, что битвы за доминирование редки, но все же случаются. Обычно они доходили только до первой крови, но иногда выходили из-под контроля. У меня сжался желудок при мысли о том, что она попытается расправиться с Холденом.

Моя рука скользнула в его, крепко сжимая. Он наклонился ко мне, губами скользнув по мочке моего уха.

— Все будет хорошо.

Я надеялась, что он был прав.

Мейсон натянул медицинские перчатки и положил ножницы и пинцет на полотенце.

— Готова?

Я посмотрела на Лукаса, сидевшего напротив меня.

— Вперед.

Время от времени возникали вспышки боли, но в основном от ощущения, что Мейсон снимает швы, у меня сводило живот. Я не хотела думать о том, насколько разорвана была моя плоть и почему.

— Отвлеки меня, — сказала я.

Люк на мгновение запаниковал.

— С помощью чего?

— Как насчет того факта, что я застал Ро и Вона целующимися, когда поднялся в ее комнату, — вмешался Энсон.

— Энсон, — прорычала я.

— Что? Думаю, это хорошее отвлечение.

— Я мог бы разорвать Энсона на части, — предложил Вон небрежно. — Это было бы отвлекающим маневром.

— Последнее, что нам нужно, — это еще больше телесных повреждений, — процедила я сквозь зубы.

— Что, если я пообещаю потом смыть кровь? — спросил Вон почти весело.

Холден начал смеяться.

— Что, черт возьми, происходит?

Кин уставился на брата.

— Я понятия не имею, но думаю, что это хорошо.

— Знаешь, мне больно, что ты воспринимаешь угрозы моей жизни как нечто хорошее, — сказал Энсон.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от смеха.

Кин пожал плечами.

— Все, что сводит нас всех вместе.

Мейсон вытер мое плечо спиртовым тампоном.

— Ты свободна.

Я посмотрела на рану. Там было несколько пятнышек крови, но и только.

— Спасибо тебе за все.

Мейсон похлопал меня по колену.

— Мне жаль, что пришлось это сделать, но ты отличный пациент. Намного лучше, чем остальные эти слабаки.

— Эй, — пожаловался Холден.

Мейсон стянул перчатки.

— Правда причиняет боль.

Я откинулась на подушки дивана, прижимаясь к Холдену. Я прикусила внутреннюю сторону губы, прежде чем набралась смелости спросить:

— Ты что-нибудь слышал от моего отца?

Мне было больнее, чем я хотела признавать, что он был готов отправить меня в какой-то центр, готов позволить кому-то использовать мучительные методы для очистки моего мозга. Если бы им это удалось, я бы умерла. Эта связь разорвала бы мои внутренности на части.

Мейсон переглянулся с сыном.

— Он ушел, Роуэн.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваш дом был полностью заколочен, а перед входом висит табличка «Продается».

Сердце дрогнуло. Он ушел. Не заботясь о том, где я нахожусь и в безопасности ли я, он просто исчез.

— 48-

— Мне жаль, Ро, — сказал Холден, прижимаясь своим лицом к моему.

Я сглотнула, борясь с жжением.

— Нет, это к лучшему. Может быть, это означает, что он сдастся. Он, вероятно, даже не проверит, нахожусь ли я в том ужасном месте, куда он меня отправил.

Вон издал низкое рычание.

Я подняла руку, протягивая ее к нему. На этот раз он принял ее, переплетая наши пальцы.

— Я послал силовика найти его в Сиэтле, — сказал Мейсон.

Я резко посмотрела на Мейсона.

— Что он сказал?

Мейсон провел рукой по лицу.

— Сначала он отрицал какую-либо причастность.

— А потом? — надавила я.

— Он сказал, что пытался помочь тебе, но, судя по тому, что рассказал Мак, он, похоже, не особо беспокоился о тебе.

Я крепче сжала руку Вона.

— Больше о том, как я могу повлиять на его репутацию?

Мейсон кивнул.

— Я попросил Мака дать ему понять, что, если против тебя будут предприняты какие-либо дальнейшие попытки, мы предадим огласке его действия и действия твоей матери. Ему не слишком понравилась эта идея, и он сказал Маку, что будет держаться подальше, пока ты не высовываешься.

Моя семья уже почти перестала существовать. Это был всего лишь последний гвоздь в крышку гроба. И все же было больно, как свежая рана.

Люк обхватил руками мои икры. От него ко мне исходил легкий прилив энергии, будто он ничего не мог с собой поделать.

— Он эгоистичный придурок.

— Мягко сказано, — проворчал Энсон.

Я посмотрела на Мейсона.

— Ты действительно думаешь, что он смирится с этим?

Мейсон на мгновение заколебался, а затем кивнул.

— Люди могут чувствовать в перевертышах хищническую силу. Это их пугает. Твой отец предпринял этот шаг, потому что ему не нужно было принимать непосредственное участие. Теперь, когда он понимает, что мы знаем, чем он занимался, думаю, он отступит.

Мускул на его щеке дернулся.

— Я надеялся, что он все еще захочет быть в твоей жизни. Думал, что достучался до него в тот день, когда тебе было так плохо. Думал, он сможет внести какие-то позитивные изменения для всех вас.