Знахарь

- В тайной страже ты не раз возглавлял группы захвата. Сам же мне рассказывал. И когда стал бароном, за многих людей отвечал.

- Отвечал! И под моим началом гибли люди. А сейчас я отвечаю за любимых людей. Если бы ты не побоялся привязаться к Зюс, полюбить её, а не держать на расстоянии, то ...

- ... Кляйн не был бы счастлив, - прервал Харда Алексей.

- Белла прислала три дюжины котлет. Поэтому выпьем за мою хозяйку виноградной водки. И закусим знаменитыми котлетами! - заулыбался Кляйн.

Я ещё днем сходил на рынок и настрогал большую миску салата из огурцов и помидоров. Ни барон, ни граф не чинились, ели и нахваливали.

- Свои проблемы я уже прочувствовал. Вопроса два. Во-первых, возможно ли прожить вторую жизнь, по-другому, чем первую? Во-вторых, как я её могу прожить по-другому, когда вынужден скрываться? Мне страшно отвечать за малознакомую, малосимпатичную женщину! - пока все трезвые высказал я свои проблемы.

Хард, слегка пошатнувшись, встал и подошел к дивану.

- Красавица, - заявил он громко.

На Кляйна такая доза совсем не подействовала. Он, в два шага, приблизился к Харду.

- Я простыню поправлю? Тут ногу видно, - засмущался Кляйн.

Было жарко. Вероника во сне освободила ногу из-под простыни, которой я её прикрыл.

- Пошли на пляж! Десять лет на море не был. Искупаемся, - предложил Алексей.

- Тебе и Харду я найду шорты и майки. А Кляйн в чем пойдет? - растерялся я.

- Если оставить штаны и рубашку с кружевами, то его наряд для молодежи будет не так плох, - засмеялся Лёха.

- Я никогда не видел моря, - разволновался Кляйн.

- Он так и не оценил твою женщину, - остановил нас Хард.

- Она не так красива и молода, как Белла, - смутился Кляйн.

- Не дипломат! Нет! Всемогущему Альту такое оскорбление в глаза сказать? - Хард смеялся так, что Вероника заворочалась во сне.

- Тихо. Тихо. Уходим, - забеспокоился я.

На море было тихо. Ни легкого ветерка, ни маленькой ряби. Лунная дорожка была прямая и ровная.

- Это море!? - возмутился Кляйн.

- Не повезло. Я смотрел прогноз, послезавтра будет небольшой шторм. Я тебя обязательно притащу смотреть, - попытался оправдаться я.

- Нет. Даже для меня эта прогулка была испытанием. Я ничего не имею против обворожительных красавиц на улицах города. Но на них почти не было одежды! Сейчас темно, но даже немагу видно, на купающихся женщинах, за исключением веревочек и лоскутков ткани ничего нет! Кляйн, разве ты сможешь посетить ещё раз этот город? - спросил Хард.

- Я сразу отворачиваюсь!

- Увы! Хард так не может. У него привычка - проверять слежку. А дамы слишком уж внимательно наблюдали за ним, - подшутил над Хардом я.

- Да. Как ни странно, но всех их интересует не Кляйн, а Хард, - поддержал меня Лёха.

* * *

Друзья ушли, так ничего не посоветовав. Оставили на меня уборку со стола. Рано утром пришла хозяйка квартиры и начала вымогать дополнительную плату за Веронику.

Но была и хорошая новость - Вероника вспомнила, как её зовут. На этом процесс выздоровления застопорился на неделю.

Вероника много звонила знакомым, пытаясь вспомнить себя. Не помогало. Один из абонентов был недоступен, но в конце недели позвонил сам, обматерил Веронику, и она всё вспомнила. Это был её бой-френд. Ссора с ним и послужила причиной её отъезда в Крым.

Подушку мне пришлось сушить на лоджии, Вероника залила её слезами, заново переживая свою драму. Квартиру Вероника снимала, как оказалось, в двух шагах от моей. С возвратом памяти, отношение Вероники ко мне переменилось. Она превратилась в деловую и слишком осторожную женщину. Её мысли о моих намерениях были неприятны. Я постарался отгородиться от мыслей Вероники, сам стал холоден и официален. От былого доверия не осталось и следа. Мы расстались торопливо, избегая смотреть друг на друга.

Через пару дней в мою старую голову пришла мысль попробовать проводить свои эксперименты по переходу в другой мир из своего, теперь уже бывшего, дома. На вокзале я встретил Веронику. Та посмотрела сквозь меня, как бы, не узнавая, я повел себя также. Маленький зал ожидания, недавние мои мысленные контакты с Вероникой привели к тому, что её мысли и чувства громко зазвучали у меня в голове. Черная тоска, ненависть к бой-френду, неприятности на работе, ссора с лучшей подругой, всё переплелось в страшный, жуткий клубок. Мне, со стороны, всё это казалось мелочами, бытовыми трудностями, ей потерями мирового масштаба.

Таксист помог занести в зал две большие сумки даме с маленькой девочкой. Она вошла в зал и огляделась в поисках меня. То есть любого одинокого мужчины, у которого мало вещей и которого можно припрячь поработать носильщиком до электрички, и а потом ещё и при пересадке в поезд в Симферополе. Её дочка, чуть старше трех лет, продемонстрировала чудеса юного женского эгоизма.

- Оленька, около высокого симпатичного дяди два места свободны. Беги, займи их для нас, а я вещи пока принесу, - сказала дама, достаточно громко, чтобы я услышал, и указала своей дочери на меня.