Знахарь

Размышляя, я взял бильярдный шар, и стал механически перебрасывать его из руки в руку.

— Покатаем шары? — обрадовался Кляйн.

— Игра для уголовников. Этот стол для Алёны поставлен, — пренебрежительно отозвался я.

— Алёна — бандитка? — удивился Кляйн.

— Нет. Но наша молодежь романтизирует бандитов и подражает им. Клубы и рестораны часто работают с криминальными деньгами, отсюда бильярд, — посмеялся я.

— Алена рассказывала, что в бильярд у вас издавна играла партийная элита, — запутался Кляйн.

— После революции это было одно и то же. Представь, что здесь большая банда захватила власть в баронстве. Император поленился посылать войска. Главарь банды стал бароном, но привычки у него остались старые.

— А Алёна рассказывала, что революционеры занимались тем, что пили пиво в Париже.

— А деньги на пиво им присылали… Забудь. В том, что вдалбливали мне в голову, не было ни грамма правды. Алёна читала другую ложь. Тебе это не нужно знать. Займемся лучше делом.

— Если все говорят ложь, как узнать правду?

— Не все врут, только те, кому выгодно. Узнать правду? Легко. Приведу в пример себя. Когда мне было двадцать лет, я начал интересоваться современной историей. Были ещё живы две мои бабушки, поговорил с ними. Узнал, как в разных концах страны жили при Николае «Кровавом». Про войну узнать было совсем просто, воевал отец и трое дядей. Один, артиллерийский капитан, умер сразу после войны, от чахотки. С ним побеседовать не удалось. Но двое других рассказали достаточно. Первому не повезло. Отвоевал всю финскую кампанию, а в плен попал в первый день войны со всем полком, оружие было заперто. Сначала издевались четыре года в немецком лагере. Потом — два года в нашем, работал он в шахте. Второму дяде повезло, герой, вся грудь в орденах, воевал в разведке. Своим расскажут всё. Как голодали и умирали до войны, во время войны и после войны. Как бежали от голода на край земли, вербовались на далекий остров, как смогли туда добраться не все, а только половина состава.

— Ты становишься злым, напарник. Не заметил?

— Я всю жизнь старался помогать конкретным людям, а не лживым фондам, не унижал, не отнимал у людей здоровье и жизнь. Был прагматиком, но не лицемером или ханжой. Сейчас стараюсь вспомнить себя. А тебе был по нраву тот «божий одуванчик»? Пройти мимо, не «заметить» зла, сказать то, что никого не обидит, промолчать, когда «стражник» выгоняет из дома старушку, вымогает взятку.

— Хочешь вернуться и открутить всем бошки?

— Сначала здешним «богам». Если жив останусь, тогда за своих компрадорцев возьмусь. Что-то мы с тобой разболтались! Я работать. Пошел за гидрокостюмом, и в пещеру.

* * *

Работа не отняла у меня и часа. Подземное озеро я сделал чуть в стороне от туннеля. Сбоку и чуть ниже сделал углубление, и последние десять метров туннеля оказались сухие. Я проверил новый «аттракцион» на себе, меня протащило почти до самого конца, но наружу не выбросило. И голова осталась цела, и яду не хлебнул.

* * *

Вернувшись домой, в Меркантили, я застал всех у ноутбука. План дворца подвергался непрерывной правке, никому до меня не было дела. Тут я и получил возможность сосредоточиться на телепорте. Или сказалась очередная доза из Святого Источника, или подошло время, но телепорт у меня получился. Для начала, я максимально упростил задачу, переместился в пределах комнаты. Раньше мне такая простая вещь в голову не приходила. Затем воспользовался старым способом, и очутился на пустынной дороге, на Земле, там, где прожил целый год Сан Санычем. Длинный прямой участок дороги, в деревушку от трассы, это то, что мне надо. Я «попрыгал» в пределах прямой видимости, и устал. День сегодня был заполнен работой. Последний телепорт был неудачный, я приземлился слишком высоко, и потянул ногу при падении. Присев на поваленное дерево у дороги, я начал лечить связки. Вдалеке, на краю видимости показалась машина. Она ехала в деревню. Подъехав, машина остановилась.

— Здорово, земляк. Подвезти? — высунулся из кабины знакомый лесник.

— И тебе не болеть. Подвези, коль не шутишь.

— Сан Саныч? Тебя не узнать! — удивился лесник, — помолодел, похудел, загорел. Чужой человек!

— Ты же узнал.

— По голосу. Выговор у тебя чудной. Участковый болтал, что дело твоё закрыли. Можешь переезжать обратно к нам. Чудно! Ты тогда сбежал, а они молчок.

— Не захотели отчетность портить. Дом стоит?

— Соседка твоя заботится, даже по квиткам сама платит. За электричество, за землю. Менты твоё добро растащили, но дом стоит целый.

* * *

Лесник высадил меня около моего дома, и я зашел к Надежде. Та узнала меня, как и лесник по первым фразам.

— Твоего осталось — волосы и глаза. Операцию сделал? Не хотелось в тюрьму? — посочувствовала Валя.

— У нас такая тюрьма, что простому человеку туда лучше не попадать, — согласился я.

— Потрепали нам за тебя нервы! Всем! — с обидой проговорила соседка.

— Прости. Сама знаешь, не со зла.

— Через пару дней те больные, которых ты «погубил», заявления забрали, и дело прекратили.