Знахарка

Ольга представляла черную точку добросовестно и долго – целую минуту. Потом открыла глаза и посмотрела на монитор, цепляя боковым зрением какое-то движение за принтером. Приподнимаясь, она похолодела: детская ручонка всплеснула и скрылась, потом из-за стола приподнялась головка со светлыми волосиками, подстриженными в стиле Мирей Матье: маленький паж, любимая стрижка Ольги, хотя сама она предпочитала не выделяться из массы и носить современное «каре».

– Ага, страшно? Ты боишься, мам?

Ольга, словно во сне, смотрела перед собой и глаза ее расширялись все больше.

– Ольга, что с вами?

Голос донесся откуда-то издалека, из другого измерения.

– Госпожа Лукина?

– А-а! – этот вопль Ольга восприняла, как что-то отдельное от нее. – Сердце…

Ольге действительно было плохо. Дышать было нечем, грудь давил невидимый обруч. Гул в ушах складывался в слова с едва уловимым смыслом.

– Может «Скорую»?

– Возьмите валокордин под язык. Вот у меня таблетка.

– Вас что-то напугало?

Ольга окончательно пришла в себя, и говорившие над ней образы стали вполне конкретными людьми

– Нет, вы правы. У меня что-то сердце схватило.

Ольга прижала ладонь к левой стороне груди, но поняла двусмысленность жеста и поспешно убрала руку.

– Идите-ка домой, госпожа Лукина, обратитесь к врачу и хорошенько пролечитесь. В вашем возрасте грешно болеть.

– Это все экология.

– Стрессы.

– Да уж…

– У нее…

Ольга стала собираться. Она была рада уйти, почти что бежала. Но дома… дома было то же самое.

Мысль о том, что она сходит с ума, сдавила ей грудь новым сердечным приступом.

Когда Ольга Лукина стояла на остановке, ожидая автобус или «маршрутку», из сумочки послышался знакомый рингтон. Легкая, как порыв ветерка, китайская мелодия предназначалась для близких и друзей.

– Да, – Ольга поднесла к уху телефон. – Здравствуй.

Голос бывшего мужа не обрадовал ее. Да и могло ли сейчас что-нибудь обрадовать ее.

– Нет, немножко, – начала она, отвечая. – Тебе сказали? Хорошо, я обращусь. У тебя все? Извини, мой автобус.

Она соврала, обреченно отключила свой телефон и спрятала в сумочку.

Дома и на работе – все одно и то же. Этот кошмар повторяется, он сидит в ней самой, где бы она не находилась. Можно было бы, конечно, пригласить к себе пожить подругу. Или обратиться к психологу. Или…

Она раздумывала, сидя в «Газеле» и отрешенно глядя в окно, раздумывала, входя в подъезд, поднимаясь по лестнице.

– Оленька, здравствуйте, – соседка, женщина лет пятидесяти, шла навстречу, спускаясь от лифта. – Как вы?

– Спасибо, ничего, – Ольга попыталась обойти ее.

– Как же, как же… Какое горе… – соседка была домохозяйкой и скучала от полного безделья. – А вы не приболели?

– Что, я плохо выгляжу?

– Нет, что вы. Молодость, это время, когда такой вопрос не должен волновать. Просто, сейчас время рабочее, а вы идете домой.

– Я… я забыла… дома… документы.

Ну почему она оправдывается перед этой практически незнакомой женщиной.

– Скажите, Оленька, мне право, неудобно, но мы с супругом слышали ночью как вы кричали. Здесь же звукоизоляции никакой.

– Я… то есть мне…

– Приснился кошмар? Понимаю. Ох, как я вас понимаю. Что-то связанное с катастрофой?

– Да. Верно.

– Дочка?

– Да.

Ольга опустила голову. Навязчивая соседка в одном оказалась права. Ей нужно было с кем-то поделиться.

– А вы бы сходили к Знахарке. Да, правильно, сходите, она гадает, вызывает духов, предсказывает.

– А кто она?

– Как, вы не в курсе? Да ее рекламу давали даже по местному каналу, – соседка взяла Ольгу под руку. – Зайдемте сейчас ко мне. Кофе сварим, поворкуем часок. Идемте, у меня как раз безе еще осталось со вчерашнего суаре.

Они были едва знакомы. Ольга находилась в таком состоянии, что едва воспринимала действительность. И то ее корябнула последняя фраза, граничащая с неприличием или даже с откровенным хамством.

Но она послушно пошла за соседкой, терпеливо ждала, пока та отпирает дверь.

– Проходите, проходите, дорогая… Оставьте обувь здесь. У нас все застелено. Располагайтесь, я сейчас поставлю чай. Он закипит за минуту. У нас не «Тефаль». Мой муж привез из Финляндии. Сделанному в Азии он не доверяет, – говоря это, женщина раздевалась. Была она высокого роста и полная, носила все яркое и пышное. Казалось, она заполняет собой все пространство. – Вот, дорогуша, пирожные. Они немного осыпались и подсохли. Зато, когда свежие, это упоение. Вы же любите безе, правда?

Ольга молчала, сидя в кресле с сумочкой на коленях.

– А вы сумочку положте на бюро. Мой муж увлекается стариной. Это тоже прикольно, правда?

Ольга кивнула, убрала сумочку и взглянула на хозяйку. Никогда раньше она не стала бы сближаться с подобной дамой.

Когда на журнальный столик было выставлено все для чая и опись обстановки завершилась, хозяйка устало втиснулась в кресло и вздохнула.

– Так, о чем мы с вами говорили, милочка?

«О тысяче вещей», – хотелось сказать Ольге, но – в который раз она промолчала.

– Ах, да. О Знахарке. Кто-то считает ее даже ведьмой, представьте. Я же приняла ее сперва просто за ведунью. Были в старину такие люди, ведуны, мне муж рассказывал. Вы, кстати, не торопитесь на работу?

– Нет.