Знаки

– Она может добраться и до меня. Но надо ставить на более высокую вероятность, Говард. А вероятность на нашей стороне. Однако в то же самое время, вступая в область вероятностей, мы знаем, что это влечет риски. Невозможно замахнуться на нечто столько грандиозное, не идя на некоторый риск.

– А что, если ей известно все?

– Неизвестно. Будь это так, она могла воспользоваться другими каналами. Она знает, кто причастен. Может примерно знать, что мы хотим сделать. Но конкретная мишень для нее закрыта. Я бы знал, будь она известна Рил, уж поверь.

Говард провел ладонью по лбу, покрытому бисеринками пота, несмотря на холодный день.

– Дело не казалось таким рискованным, когда мы его планировали.

– Планирование чего бы то ни было никогда не кажется рискованным. Риск приходит при исполнении.

– Именно этим Рил и занималась – исполнением приговоров.

– Этим она и занимается. И притом искусно.

– Откуда тебе известно об этом так много?

– Я не всегда был судьей, Говард.

– Разведка?

– Не могу об этом говорить.

– Как же тебя занесло в жрецы Фемиды?

– Юридический диплом и высокопоставленные друзья. И это дает мне большой охват и размах для других предприятий. Но я знаю, о чем говорю. Мы с этим справимся. Не допускай даже мысли, что я не принимаю мер против Рил. Она хороша, но она одна. С нашими ресурсами ей тягаться слабо́.

– Она до сих пор на воле. И до сих пор жива.

– Пока что. – Кент поглядел в сторону дома. – По-моему, дело идет к торту и мороженому. Пожалуй, надо поворачивать обратно. Не хочу огорчать ребятишек.

Направляясь обратно к дому, он обдумывал следующий ход на шахматной доске.

Сэмюэл был не вполне откровенен с нервным конгрессменом.

Рил – сила, с которой нельзя не считаться, это несомненно.

Но у Кента имелись проблемы и покрупнее.

Факт убийства Джейкобса и Гелдера особой тревоги у него не вызывал. Теперь, когда план приводится в исполнение, выбывание главных игроков ему только на руку. Если планы идут вкривь и вкось, то всегда из-за товарищей-заговорщиков, переметнувшихся и пустивших тебя под откос.

Гелдер, вероятно, держался бы, но ему тоже было что терять, и немало.

Джейкобс был слабым звеном. Он являлся необходимой частью наземной операции, но раскис, как только на него надавили по-настоящему. Он мог всех сдать. Если б Рил его не прикончила, пришлось бы Кенту взять это на себя.

Вернувшись на празднество, Сэмюэл искоса бросил взгляд на Деккера, когда десятилетний именинник задувал свечи на торте.

Деккер – очередное слабое звено.

Кенту не следовало привлекать конгрессмена, но от Деккера есть свой прок: его председательство в комитете, имеющем для Кента особую ценность. Теперь ценность извлечена, и важность Деккера соответственно снизилась.

И есть еще один человек на шахматной доске.

Вот он – не слабое звено.

В действительности же Кенту приходится принимать особые меры предосторожности, чтобы это лицо не пришло к выводу, что он сам – обуза.

Вот в этом и заключается крупная проблема Кента. Если партнер сочтет его слабым звеном, тогда жизнь Кента окажется в реальной опасности. На самом деле куда большей, чем опасность со стороны Рил, идущей за ним по пятам.

Кент покинул дом с отпрыском на буксире. Проводил взглядом Деккера, садившегося в «Таункар» вместе с сыном. Водитель выглядит искусным и наверняка вооружен.

Но он всего один.

Прямо перед тем, как сесть в машину, Деккер остановился и оглянулся на Кента.

Судья улыбнулся и помахал.

Помахав в ответ, Деккер сел в авто.

Кент забрался в свой «Ягуар». Телохранителей он не взял. Зато с ним сын. А судя по тому, что Кенту известно о Джессике Рил, она не станет убивать его на глазах у мальчишки. Этот ее нравственный кодекс – лучшая его защита.

Вот если б еще придумать способ приклеить ребенка к себе, он был бы в полной безопасности…

А за неимением придется найти Рил и прикончить ее как можно скорее.

Кент считал, что располагает способом именно так и поступить.

И в этот план входит человек по имени Уилл Роби.

Глава 46

Припарковавшись напротив школы, Роби ждал.

Он вернулся в окрестности округа Колумбия, поставил пикап обратно в сарай на своей уединенной старой ферме и взял такси, чтобы забрать свое авто из торгового центра.

От Эвана Такера не было ни слуху ни духу с момента, когда Роби вышел из «IHOP».

Вообще ни от кого ни слуху ни духу с момента, когда Роби вышел из «IHOP».

Недобрый знак.

Но его не арестовали. Уже плюс.

Он оцепенел, когда Джули вышла из школы и пошла к автобусной остановке. Сдвинувшись на сиденье пониже, Роби наблюдал за ней.

Одета в обычные для нее продранные на коленях джинсы, просторную толстовку и грязные кроссовки, с тем же переполненным рюкзаком. Убрав свои длинные волосы за уши, она огляделась.

Не слушает музыку с телефона.

Не чатится.

Держит ушки на макушке.

«Хорошо, – подумал Роби. – Так и надо, Джули».

Подъехал автобус, и она села в него. Когда тот тронулся, Роби последовал следом. Ехал за ним всю дорогу, пока автобус не остановился и Джули не вышла. Потом проследил, как она благополучно зашла домой. Как только девочка переступила порог и дверь за ней захлопнулась, Роби уехал прочь.