На протяжении ста с лишним лет этот подход пользовался большим успехом, несмотря на то, что Эдуард Майнер Галло дет активно воевал за эффективность своего языка жестов. В 1970-х наконец-то выяснилось, что речевой подход оралистов бесполезен, а работы доктора Уильяма Стоуки из университета Галлодет доказали, что язык жестов имеет право на существование наравне со всеми остальными языками мира. С тех пор язык жестов завоевал бешеную популярность, и, хоть так и не стал универсальным, его стали преподавать в школах и дублировать с его помощью телепрограммы и театральные постановки.
Александр Грейам Белл известен как ученый, инженер и изобретатель телефона, но в его карьере было еще одно яркое пятно. Белла знают и как ярого сторонника движения оралистов, которое обвинило создателей языка жестов шарлатанами, а сам язык – устаревшим методом образования.
Его отец Александр Мелвилл Белл создал систему «Видимая речь», где звуки речи обозначались письменными символами в зависимости от положения губ. Изначально эту систему использовали для обучения правильной дикции, но позже с ее помощью стали обучать речи. Александр Грейам Белл считал, что с помощью отцовской системы обучения речи можно здорово помочь глухим.
В 1872 году Белл на собственные деньги открыл в Бостоне Школу физиологии и механики речи с целью продолжить дело отца и обучать глухих, что и делал с большим успехом. Его самой популярной ученицей была Хелен Келлер, политик и писатель. Позже она отзывалась о Белле как о самоотверженном борце с тишиной и отчуждением. Еще одной его студенткой была глухая с пяти лет Мейбл Хаббард. Ее отец был президентом Школы Кларк для глухих и слабослышащих, а сама Мейбл стала женой Белла и родила ему четверых детей.
Несмотря на все эти успехи современные педагоги характеризуют подход оралистов как черную полосу в истории образования глухих: тогда в школах был запрещен язык жестов, а глухих педагогов постепенно заменили на слышащих. Глухим ученикам связывали руки, чтобы они не пытались жестикулировать. Вместо того чтобы адаптироваться в обществе слышащих, глухие все больше отдалялись, потому что были лишены единственного средства коммуникации и образования.
Хобоглифы
В наше время «хобо» в Америке обычно именуют тех, кого в России принято называть бомжами, но в начале XX столетия все было иначе. В те времена хобо были странствующими рабочими, которые путешествовали по Америке в поисках денег. Хобо преодолевали огромные расстояния, обычно передвигаясь в товарных поездах, пути которых пересекали Штаты вдоль и поперек. Этот способ путешествия – в основе слова «hobo», сокращенного от «hopping boxcars», или «прыгающий по товарнякам». Есть и другие версии происхождения слова. По одной, «hobo» – сокращение от «hoe boy», что значит «парень с фермы», а по другой слово произошло от названия района Нью-Йорка Houston and Bowery, где обычно собирались странствующие работяги. К этим путешественникам относились с опаской и недружелюбием, особенно во времена «Пыльного котла» [6].
Рисунки хобо были способом общения между бродягами. Они рассказывали о том, где можно найти пропитание и кров
Как инструмент консолидации хобо разработали свой язык символов, известных как хобоглифы, которые они рисовали мелом или просто царапали на заборах, зданиях, телеграфных столбах, воротах и дорожных знаках. Эти символы могли рассказать другим хобо, где найти работу, а куда лучше не соваться; где есть пропитание и кров, а где странствующим угрожает опасность. Хобоглифы состояли из кружков, квадратов, треугольников, линий, стрелок и других загогулин. Стрелки указывали направление, а в фигурах была зашифрована информация.
Например, точка в прямоугольнике предупреждала об опасности или недоброжелательном отношении к бродягам, а цифра «18», четырежды перечеркнутая горизонтальными линиями, говорила, что неподалеку можно раздобыть еду в обмен на день работы. Эту уникальную систему знаков разработали сами хобо с целью обезопасить и обеспечить себя условиями для существования. Поскольку символы просты и хорошо запоминаются, их легко научиться рисовать и заметить невооруженным глазом. После Второй мировой войны в США начался период экономической стабильности, и необходимость в хобоглифах отпала. Стремительная индустриализация обеспечила рабочими местами всех уличных философов, кто не успел спиться.