Знаки на пути от Нисаргадатты Махараджа

Что я могу сказать этим людям? Я говорю им вполне откровенно, что мое образование вряд ли позволяет мне быть зачисленным в категорию грамотных; я не прочел ни одного из великих традиционных священных писаний и единственный язык, который я знаю, — мой родной маратхи. Единственное исследование, которое я проводил, но проводил неустанно — подобно тому, как охотник преследует свою жертву, — состоит в следующем: «Я знаю, что я есть и что у меня есть тело. Как это могло случится без моего осознавания и согласия? И что представляет собой это знание «я есть»? Я занимался этим исследованием всю свою жизнь и полностью удовлетворен теми ответами, которые нашел. Это моя единственная джняна, и все же люди считают меня джняни. Мой гуру говорил мне: «Ты есть Брахман, ты есть все и вся. Кроме тебя нет больше ничего». Я принял слова своего гуру за истину, и уже в течение сорока с лишним лет я сижу вот в этой самой комнате и ничего не делаю, только говорю об этом. Почему люди приезжают ко мне из далеких стран? Какое чудо!

Доведя свое исследование до его логического завершения, к чему я пришел? Все очень просто на самом деле, если только ясно видишь всю картину. Что из себя представляет это «я», о котором я так пекусь? Сразу же, конечно, напрашивается ответ: «я есть это тело». Но тело — лишь психосоматический механизм. Что является в этом механизме самым важным элементом, дающим ему право называться живым существом? Несомненно, это сознание, без которого этот механизм, хотя и мог бы, вероятно, быть живым в техническом смысле, был бы абсолютно бесполезным с точки зрения функционирования. Это сознание, очевидно, нуждается в физической конструкции, в которой оно могло бы проявить себя. Таким образом, сознание зависит от тела. Но из чего состоит тело? Как оно появилось? Тело — это лишь нечто, в течение девяти месяцев развивающееся в чреве женщины и являющееся продуктом слияния половых секреций мужчины и женщины. Эти секреции представляют собой эссенцию потребляемой родителями пищи. Следовательно, и сознание, и тело в своей основе состоят из пищи и ею же поддерживаются. Тело само по себе является пищей — одно тело становится пищей какого-нибудь другого тела. Когда пищевая эссенция (половые секреции) вырастает с момента зачатия в крошечное тельце и выходит из утробы матери, это называется «рождением». А когда эта пищевая эссенция в силу старости или болезни разлагается, и психосоматический аппарат разрушается, это называется «смертью». И это происходит постоянно — объективная вселенная проецирует и растворяет бесчисленные формы, и картина непрерывно меняется. Но какое «мне» дело до этого? Я лишь свидетель всего происходящего. Что бы ни происходило, в каждом случае это оказывает воздействие лишь на психосоматический аппарат, а не на то «Я», которым я являюсь.

Вот таков масштаб моих «знаний». Как только становится ясным, что что бы ни происходило в проявленном мире, является чем-то отдельным от меня, как от этого «Я», все другие вопросы разрешаются сами собой.

На каком конкретно этапе я обрел знание о своем «существовании»? Чем я был до обретения этого знания «я есть»? Это знание «я есть» было со мной с тех пор, как я себя помню, наверное, с тех пор, как после рождения этого тела прошло несколько месяцев. Таким образом, вместе с этим знанием «я есть», с этим сознанием появилась и память. Каково же было мое положение до того? Ответ таков: я не знаю. Следовательно, все, что я знаю обо всем, берет начало в сознании, включая боль и удовольствие, день и ночь, пробуждение и сон — вся гамма дуальностей и противоположностей, в которых одно не может существовать без другого. Опять же, каково было положение дел до возникновения сознания? Эти взаимосвязанные противоположности неизбежно должны были существовать, но лишь в отрицании, в единстве, в целостности. Такой должен быть ответ. Это единство и есть то, что «я есть». Но это единство, эта целостность не может знать себя, поскольку в ней не существует субъекта, который был бы отделен от объекта, то есть нет того положения, которое необходимо для процесса видения или познания. Другими словами, в изначальном состоянии единства, или цельности, нет никакого инструмента, посредством которого могло бы произойти «знание».