Знаки на пути от Нисаргадатты Махараджа

5. И наконец, я понял, что есть только „Я“ — ни „я“, ни „моё“, ни „ты“ — есть только то, что есть. Нет никакой другой несвободы, кроме концепции обособленного „я“ в этой тотальности проявления и функционирования».

Услышав эти слова, произнесённые с абсолютной уверенностью, Махарадж с пониманием и любовью взглянул на юношу и спросил его: «И что вы теперь собираетесь делать?» Ответ был таков: «Сэр, я действительно понял вас. Я не буду ничего делать. „Жизнь“ будет продолжаться». Затем он с глубоким восхищением выразил своё почтение Махараджу и ушёл.

«Этот слепой юноша, — сказал Махарадж, — на самом деле не слеп. Он обладает истинным видением. Таких, как он, очень мало».

16. Он пришёл, чтобы посмеяться…

Присутствуя в течение довольно длительного времени на диалогах между Махараджем и его посетителями, поражаешься, насколько широкий диапазон вопросов в них обсуждается (многие их них потрясающе наивны) и той спонтанности и лёгкости, с какой ответы исходят от Махараджа. Как вопросы, так и ответы переводятся с максимальной точностью. Ответы Махараджа на маратхи, единственном языке, на котором он говорит бегло, естественным образом должны были бы основываться на тех словах на маратхи, которые использовались при переводе вопроса. Однако в своих ответах Махарадж очень искусно использует игру слов, слегка изменяя сами слова, что иногда почти полностью меняет их обычное значение. Точное значение таких слов никогда не могло быть использовано в переводах. Махарадж искренне признаёт, что он обычно довольно легковесно использует язык маратхи для того, чтобы обнажить ментальный уровень задающего вопрос, а также намерение и обусловленность, стоящие за его вопросом. Если слушатель относится к беседе как к развлечению, хотя и самого высшего уровня, Махарадж с радостью включается в игру за неимением лучших тем для обсуждения и лучшей компании!

Среди посетителей иногда попадается необычный тип людей, обладающих очень сильным интеллектом, но вооружённых просто убийственным скептицизмом. Такой человек абсолютно уверен в том, что он отличается открытостью ума и глубочайшей интеллектуальной любознательностью. Ему нужно, чтобы его твёрдо убедили, а не просто уговорили с помощью неясных и затуманенных фраз, которые религиозные учителя обычно раздают в качестве подачек во время своих бесед. Махарадж, конечно, сразу распознаёт такого посетителя, и тогда разговор сразу же приобретает необычайную пикантность. Интуитивное восприятие, лежащее в основе высказываний Махараджа, просто сметает метафизические софизмы, выдвигаемые таким интеллектуалом. Просто поражаешься, как человек, который даже не получил должного образования, оказывается на много голов выше педантичных учёных мужей и скептически настроенных агностиков, считающих себя неуязвимыми. Слова Махараджа всегда отличаются необычайной силою и яркостью. Он никогда не цитирует авторитетные писания на санскрите или других языках. Если кто-нибудь из посетителей цитирует даже довольно известную выдержку из Гиты, Махарадж просит дать ему перевод. Его интуитивное восприятие не нуждается в словесной опоре на какие-либо другие авторитеты. Его собственные внутренние ресурсы поистине безграничны. «Всё, что я говорю, — заявляет Махарадж, — стоит на собственных ногах и опоры не требует».

Как-то один из его постоянных посетителей привёл с собой друга и представил его Махараджу как человека с очень сильным интеллектом, который ничего не принимает как само собой разумеющееся и который, прежде чем принять нечто, обязательно подвергает это сомнению. Махарадж сказал, что он счастлив познакомиться с таким человеком. Новый посетитель был профессором математики.

Махарадж предложил, чтобы диалог между ними с самого начала вёлся открыто, без каких бы то ни было недомолвок, если гость, конечно, не возражает. Посетитель был очень приятно удивлён этим предложением и сказал, что он в восторге от него.

Махарадж: Хорошо, вот вы сидите передо мной здесь и сейчас. Скажите мне, как вы думаете, чем «вы» являетесь?

Посетитель: Я человек мужского пола, сорока девяти лет, с определёнными физическими параметрами и с определёнными надеждами и устремлениями.

М: Каково было ваше представление о себе десять лет назад? Такое же, как и сейчас? А когда вам было десять лет? А когда вы были младенцем? А ещё раньше? Разве ваше представление о себе не менялось постоянно?

П: Да, то, что я считал своей индивидуальностью, всё время менялось.

М: И всё же, нет ли чего-то такого, что не менялось в вас совсем где-то глубоко внутри?

П: Да, есть нечто такое, хотя я не могу конкретно сказать, что это.

М: Разве это не простое ощущение бытия, ощущение существования, ощущение присутствия? Если бы вы не обладали сознанием, существовало бы ваше тело для вас? Существовал бы для вас какой-нибудь мир? Были бы тогда какие-нибудь вопросы о Боге или Творце?

П: Здесь, конечно, есть над чем подумать. Но, пожалуйста, скажите мне — как вы видите себя?