Знаки-Собаки

Родители еще не пришли, но дом напряженно молчал. Из своей комнаты Сита услышала, как внизу хлопнула дверь – пришел отец, только он так бахает, что звенят стекла. Наверное, полковник заметил в прихожей Ситину обувь. По стукам от резких движений девушка заключила, что папа что-то для себя решил и теперь не отступит.

Сита подумала:

«Может, он выпил? Ой, его гнев будет только хуже. Мамы дома нет и… только Большая Мать. Она ведь указала мне эту работу, хотя знала, что папа будет против».

Отец, должно быть, догадался, что в армейскую часть дочь служить не пойдет, а станет пресловутым гражданским ветеринаром. Большая Мать одобряла этот выбор Ситы. Тайд же с трудом сдерживал гнев – поначалу крохотный изъян, который за годы вырос и теперь часто искал выхода на свободу. Должна случиться буря, и Сита чувствовала, что беззащитна как никогда.

Тяжелые шаги уже гремели на лестнице к ее комнате. Отец бубнил бранные слова, взбираясь наверх. В комнате Ситы он бывал с каждым годом все реже, старел, выживал из ума и намертво сросся со своими убеждениями. Нет, он точно шел не поздороваться – каждая клетка в Сите говорила, что близится опасность. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Сита двинулась в угол комнаты. Девушка встала между стеной и накрытым пледом вентилятором. Ей показалось, что на мгновение контур круглого обода вентилятора преобразился, и получилось нечто похожее на покрытую пледом голову и плечи. Но Сита не успела рассмотреть, поскольку в эту самую минуту распахнулась дверь и в комнату ввалился свирепый отец.

Отыскать затаившуюся девушку – дело нескольких секунд. Ее наивная попытка спрятаться – не больше чем дань древнему инстинкту самосохранения. Какая-то секунда, и отец ее увидит. Но куда-то подевалась острота чувств: стоя в двух метрах от разгневанного Тайда, девушка не ощущала и капельки страха. Сцена разворачивалась перед ней, словно немое кино, в котором к тому же отключили и чувства самого зрителя.

Полковник, уперев взгляд в пустоту в середине комнаты, явно перед собой кого-то видел. Он орал на существо, совершенно прозрачное и для Ситы невидимое. Не услышав ответа на свою грубую реплику, он бросился вперед, но вместо этого креном пошел в сторону к кровати. Вынесенная вперед рука ударила… в подушку. Крепкий для своих лет мужчина завелся не на шутку и что было сил начал молотить подушку, пока та не очутилась на полу. Тиран немного образумился и начал назидательно трясти указательным пальцем правой руки. Было видно, что ему стоило больших усилий не пустить в ход ноги. Незримая жертва никак, однако, не внимала его словам.

В конце концов у Тайда сорвало предохранитель. Удар ногой, обутой в домашнюю тапку, еще удар, и подушка улетела в угол, где на высокой подставке красовались комнатные цветы. Сита увидела, как горшок с красным цветком полетел вниз, стукнулся о ковер и покатился к ногам полковника. Тут горшок развалился на куски и обнажил черный рассыпчатый грунт и белесые корни растения.

Случилось, что все лепестки разом опали и рассыпались по полу, а один из них прицепился к носку тапки полковника. Звон расколовшегося горшка, красные пятна по ковру и на ноге отрезвили безумца, и Тайд замер. Он посмотрел под ноги и обеими руками схватился за голову. Потом попятился к двери, шевеля губами, как выброшенная на берег рыба. Не отводя глаз от ужасной сцены, спиной вывалился в коридор, пробороздил вниз по лестнице и только в этот момент звук возвратился в восприятие Ситы.

Она услышала протяжное завывание отца. Было в этом пронзительном, надрывном стоне что-то от раскаяния глупой собаки, ни за что покусавшей малыша. Сите сделалось жалко папу, но здравый смысл обуздал ее сострадание. Надо было немедленно уходить! Чем быстрее, тем лучше. Сита осмотрелась, и ее взгляд невольно упал на кроваво-красные лепестки. «Точно как кровь!» – подумала девушка и зачем-то стала их подбирать, так сильно портили они весь вид. Тут Сита что-то вспомнила, резко обернулась на место, где только что пряталась. Там стоял вентилятор, покрытый пледом, все тем же пледом, как много лет назад. Он уже стал выцветать, и зеленые тона сильно поблекли. Но ее собачий нюх учуял прекрасный тон, исходивший от этого предмета. Слабое, будто фосфорическое свечение. Нет, ей не показалось…

– Борис, Борис, дружище. Приезжай сейчас с каким-нибудь доктором. Каким?! Хирургом… наверное.

Внизу слышался сдавленный голос Тайда.

– Только быстрее… Не мне… Я, дурак, н-немного дочь побранил. Нашло на старого пня… не знаю, она наверху, я туда не пойду. Мне надо уйти… дверь оставлю открытой. Девочка на третьем этаже, там один вход. Если дома будет жена?… Да, тогда скажи, что Сита тебе сама звонила… да так и скажи-наплети, что сама звала о помощи – упала со стула… никого дома нет… вот тебе позвонила… телефон у нее был… Не бойся, она сама ничего поперек не скажет… пока не скажет. Не знаю-ю-ю! Брат, помоги сейчас – вопросы потом, а? Мне надо уходить… Придумай что-нибудь, я тебя не забуду. Братишка, б-ы-с-т-р-е-е!