Знаки в небесах

– Правда. Только я и сейчас еще не старая! Местные жители меня уважают, называют старожилом. А мне это не очень-то нравится – старожил… слово какое-то непривлекательное. Нет бы сказали – долгожитель! Чувствуешь разницу? Старо и долго… Ну, есть отличие?

– Да, – подумав, ответила Мариша. – Второе гораздо приятнее звучит.

– Вот и я так считаю. Надо будет вправить народу мозги! Кстати! Я тебе почти родственница, а родственники обращаются друг к другу запросто. В общем, зови меня просто Ника. Договорились?

Мариша покосилась на Эрика. Тот делал вид, что ничего не слышит, увлеченно листая журнал.

– Хорошо, – вздохнула она.

– Отлично! – обрадовалась Вероника Львовна. – Сразу чувствую себя молодой. Давай, садись за стол. Сейчас народ обратно прибежит. Нужно занять лучшие места. Эрик, а ты не шевелишься? – ткнула она внука в бок. – Подсаживайся поближе.

– Не волнуйся за меня, ба. Мне и здесь неплохо.

Не успели они усесться, как один за другим стали возвращаться жители деревни. Первой прибежала грудастая женщина, Евгения, кажется. Мариша с завистью поглядела на ее бюст. Размер шестой-седьмой, не меньше! Конечно, Марише с ее третьим грех было жаловаться, но она всегда с удовольствием смотрела на красивые фигуры. А почему бы и нет? Красоту нужно ценить!

– Что, понравились Женькины титьки? – услышала она Никин шепот. – С тем расчетом и делалось. Наши-то бабы, как увидели такое богатство, за головы схватились. Куда им с их сливами конкурировать с Женькой!

Мариша в полнейшем смятении захлопала глазами.

– Только все Женькины усилия оказались зряшными. Мужики на нее как не смотрели, так и не смотрят. Дело-то ведь не в груди, а в душе! Правильно я говорю?

– Да, так и есть, – закивала Мариша, словно китайский болванчик. – А как она вообще додумалась… сделать грудь? И в городе немногие знают, куда пойти в таком случае, а у вас все же деревня…

– Женька пошла удалять родинку. Мешала она ей. Вот врач и присоветовал: иди, говорит, пока не поздно, удаляй заразу. Она сходила в клинику, там ей мозги и запудрили. И решила она сделать грудь. Вот теперь и ходит, трясет красотой. Деньги выложила немалые, а толку – никакого!

– Но Женя симпатичная женщина, неужели у нее никого нет? – поинтересовалась Мариша, немного придя в себя.

– Сейчас нет, а раньше… Впрочем, это долгая история, потом расскажу как-нибудь.

Не успела Ника закрыть рот, как на пороге возник Добродей, нагруженный пятилитровыми канистрами.

– Я взял две, – отдышавшись, сказал он, – если не хватит – сбегаю еще.

– А то – хватит… – послышался из-за его спины голос. – Водки сколько ни бери – все мало!

– У нас не водка, – отрезал Добродей. – И потом, я же сказал, нужно будет – сбегаю!

И он недовольно обернулся. Мариша, затаив дыхание, посмотрела на собеседника Добродея. Все происходящее ей было жутко интересно! Создавалось впечатление, что она неожиданно вернулась в детство. На мгновение Ника стала похожа на ее тетку, а показавшийся из-за спины Добродея мужичок напомнил Марише их местного дурачка Алешу. Мужичок открыл рот, и видение тут же развеялось.

– Почему не предупредили по поводу застолья? – обиженно прогундосил тот. – А вдруг бы я ушел на рыбалку?

– От тебя ничего не скроешь! Ты, Пантелей, мигом чуешь, где попойка намечается. Похлеще охотничьей собаки. Только она на дичь натаскана, а ты – на самогон!

– Это и есть Изюмович? – прошептала Мариша.

– Он самый! Легок на помине! Всегда на халяву ходит.

– Эй, посторонись! – раздался зычный голос, и Пантелей, словно котенок, отлетел к центру помещения.

– Потише, пожалуйста! – обиженно пробубнил он. – Все-таки не собаку пинаете.

– Ты хуже собаки, – отозвался голос, и на пороге показалась дородная тетка лет семидесяти. – От собаки хоть толк есть, а ты… хорек. Вот ты кто!

– Почему хорек? – обиженно поинтересовался Пантелей.

– Потому что харей не вышел, – захохотала тетка и шлепнулась рядом с Маришей.

Пантелей обиженно присел на край дивана и с надеждой уставился на канистру с самогонкой. В клуб повалили люди. Сначала появилась женщина, нагруженная сумками. Затем несколько девушек, молодая мамаша с ребенком трех лет… И снова – женщина с авоськами. Увидев ее на пороге, Мариша захлопала глазами и даже ущипнула себя за ногу. Несколько минут назад она уже видела эту женщину, нагруженную сумками. И вот – опять она! Когда же она успела выйти?! Мариша помотала головой. Нет, женщина точно не выходила. Здесь только одна дверь. Но уже через минуту она поняла, что дама – другая. На первой была длинная белая юбка, а на этой – серые брюки.

Мариша повертела головой и убедилась, что их действительно две.

– Это сестры-близнецы, – шепнула ей на ухо Ника. – Матрена и Надежда. В юбке – Надежда. Она младшая.