Знаки внимания

— Привет! — раздалось от двери и мы оба дернулись от неожиданности. В лицо бросилась кровь — скорее всего, она слышала если и не все, то конец нашего разговора точно. Это было то, от чего хотел оградить ее Сергей, а я влезла со своими советами. Судя по его недовольному лицу, так оно и было, но вот сама Одетта была как будто спокойна. Вблизи она оказалась еще ужаснее, чем на снимках, и я постаралась выполнить просьбу Сергея и не рассматривать ее.

— Здравствуй, Одетта. Извини…, мы не заметили, когда ты вошла, — попыталась я сгладить ситуацию, — я Катя.

Проигнорировав меня, она прошла и села за стол. Все же обиделась — расстроилась я. Сергей постоял и кивнул мне:

— Присаживайся тоже, Катюша, помогать не нужно — все на столе. А если по бокалу вина, девушки? — предложил он.

— Я не буду, — ответила его подопечная и потянулась накладывать себе еду.

— А я выпила бы немного красного, — призналась я под ироничный хмык Одетты. Уже понятно было, что нормальные отношения в ближайшем будущем нам не светят. И ужин испорчен, и Сергей расстроен. Захотелось домой, но это значило бы окончательно испортить ему настроение.

Он ухаживал за нами, вызывал по очереди на разговор, и если я поддерживала его, то она отвечала односложно. Потом ему кто-то позвонил, он взглянул и ответил, кивнув нам и вставая, чтобы выйти:

— Да, мама…?

Одетта опять хмыкнула, а я дождалась пока Сергей выйдет, прикрыв за собой дверь, и решила попытаться объясниться с ней, все равно хуже, чем есть, уже не будет:

— Я не сказала ничего оскорбительного, наоборот: ты отлично знаешь свои недостатки, как знает их любая женщина. Но такое впечатление, что делаешь все, чтобы выпятить их, а не скрыть. Ты можешь выглядеть намного лучше, но, судя по тому, что сказал Сергей, не хочешь даже пытаться. Почему, Одетта? Хочешь, я помогу тебе? Мы вместе сходим к стилисту, выберем тебе другую одежду, и ты сама увидишь разницу.

— Знаешь сколько вас, таких красивых, здесь побывало? — спокойно поинтересовалась она, а у меня появилось стойкое ощущение, что между нами нет этой разницы — в шесть лет.

— Только по-настоящему красивых, а не таких, как ты, — продолжала она, пренебрежительно передернув плечами: — И где они сейчас? А ты вообще никакая по сравнению с ними. Но если он знакомит нас вот так, значит — решил жениться. А что? Ему давно пора иметь детей и мать его этим уже достала, а красивая жена — это риск, лучше уж взять тихонькую, скромненькую, но такую, чтобы и не стыдно было. С образованием, само собой и из «хорошей» семьи, ага же? — выплескивала она на меня свою обиду.

— Одетта, извини еще раз и услышь меня, пожалуйста — я не хотела тебя обидеть, действительно хотела помочь, — попыталась я исправить свою ошибку. Сергей знал, о чем говорил — нельзя было вообще поднимать эту тему, она слишком болезненна для нее.

— Себе помоги, убогая, — равнодушно ответила она, — ты тоже здесь ненадолго.

— Да нет, пожалуй, я задержусь. Ты же говоришь — замуж…?

Я отвернулась, не став рассматривать ее слишком явно. А тянуло… на удивление. Странно, что уродство притягивает взгляд так же сильно, как и красота. Лоб с аномально низкой линией роста волос, густые и широкие брови, небольшие глаза… почти такого цвета, как у меня — зеленовато-коричневые, и курносый нос, слишком курносый. От этого переносица выглядит впалой и болезненной. Лицо, как блин — широкое и плоское. Половину недостатков можно было скрыть или исправить, так или иначе. А еще — низкий рост и аномально широкие плечи при прямом, почти мужском торсе. Ноги из-за этого кажутся слишком тонкими и короткими. Это тоже можно замаскировать, если не носить одежду в обтяжку. А она одета в джинсы с низкой посадкой, еще больше укорачивающие нижнюю часть тела.

Ну… нет, так нет. Я положила на свою тарелку добавку и принялась за еду. Сережа старался, выбирая и заказывая ее. А я проголодалась.

Глава 19

— Так ты поела? — настойчиво интересуется Ваня.

— Ты сам видишь, зачем спрашивать, — недовольно ворчу я в ответ.

— Сейчас должен подойти следователь, предупредили… — нехотя встает он со своей койки, складывает свою и мою посуду на поднос и выставляет на стул в коридор. Потом возвращается.

— А ты разве не выйдешь? — интересуюсь я.

Он неопределенно пожимает плечами, тесно обтянутыми белым халатом. Через какое-то время в дверь стучат, и он разрешает войти — уверенно и спокойно, словно имеет полное право здесь распоряжаться. А я чувствую себя так, будто с момента прибытия служебного «Хантера» на место аварии происходит что-то, от меня совершенно не зависящее. Словно я участвую в неизвестном мне представлении, где у меня далеко не главная роль, а место статиста, мнение которого ничего не значит, а действия строго регламентированы и находятся под тотальным контролем. А ведет спектакль Ваня. Само собой, по поручению и с разрешения главного режиссера Страшного. Только вот что это такое и зачем? Совершенно же не похоже на просто охрану!